Он вытащил презерватив из кошелька. Раскатал. Вернулся к ней и переплёл их пальцы.
— Ты самое прекрасное, что я когда-либо видел.
Её ноги раздвинулись для него. Кончик его члена прижался к ней. Он ещё не вошёл в неё, и она поняла, что он сдерживается. Пытается сохранить контроль, даря ей нежность.
Но на самом деле, всё, чего она хотела, — его яростной страсти. Полностью отпустить себя и не оглядываться. Её руки обернулись вокруг его плеч, когда она притянула его ближе. Их губы встретились. Она пробовала его, прижимаясь к нему, принимая в себя ещё больше его члена.
Но недостаточно. Она хотела его всего.
Её ногти царапали ему спину.
— Реми…
— Подожди… это для тебя, — его рука проскользнула между ними. Он погладил клитор, потирая снова и снова в быстром ритме, от которого у неё сбилось дыхание. — Хочу, чтобы ты… кончила… сначала.
Она и собирается кончить. Но только когда он окажется в ней.
— Сейчас. — Она сильно толкнулась вверх бёдрами и приняла его внутрь.
Кеннеди почувствовала, как её контроль рушится. Её и его. Всего за мгновение всё, как казалось, стало абсолютно примитивным. Не было никаких медленных или нежных толчков. Было лишь отчаянное стремление к завершению, когда они перекатились на кровати. Он поднял её ноги вверх, закинув их на свои плечи, чтобы он мог врезаться в неё глубже и сильнее. Каждый выпад атаковал её чувствительную сердцевину. Каждый толчок заставляла её хотеть, хотеть и желать всё больше и больше.
У неё перехватило дыхание. Стоны. Её ногти впились в него, она встречала каждый его толчок мощным ответным. Кровать билась о стену. Из него вырывались гортанные стоны.
Этого было недостаточно. Удовольствие было на расстоянии вытянутой руки. Но ей нужно больше. Практически. Практически…
— Тугая… горячая… и идеальная, — он отстранился, толкнулся глубоко внутрь, отстранился… Снова ворвался в неё.
Она разлетелась на осколки. Всё её тело, казалось, раскололось на части, когда освобождение накрыло её, а Реми так и не сбавил скорость. Он продолжал вбиваться в неё, его сильные толчки растягивали её оргазм, увеличивая удовольствие всё сильнее и сильнее, даже когда она ощутила, что он взорвался внутри неё. Его бедра дёрнулись, и рёв её имени вырвался из него.
Грохот сердцебиения наполнил уши Кеннеди. Барабаны медленно затихали, пока её ноги опускались на кровать. Он всё ещё находился в ней. Всё ещё нависая над ней, но Реми приподнялся на локтях, чтобы собственным весом не раздавить её.
Тьма окружила их, и ей это понравилось. Они были скрыты от всего остального мира. В безопасности, хотя бы на мгновение.
Она хотела, чтобы этот момент длился вечно.
— Мой отец любил мою мать… — слова шёпотом вырвались из неё. — И он убил её.
Реми губами прижался к её виску.
— Я всегда боялась полюбить кого-нибудь слишком сильно, — легче говорить о её страхах во тьме. — Если ты любишь кого-то так сильно, то можешь потерять себя.
— Кеннеди…
— Кайл был потерян, когда Стейси исчезла, — с её губ сорвался мягкий вздох. — Думаю, он всё ещё потерян.
— А ты чувствуешь себя потерянной со мной? — низкий рокот.
Она покачала головой, а потом осознала, что он может и не увидеть этого движения во тьме.
— Я чувствую себя счастливой. Даже пока остальной мир окружает ад, ты заставляешь меня чувствовать себя в безопасности и счастливой.
Это правда.
Зазвонил телефон. Пиликанье испугало её, и она вздрогнула под ним.
— Спокойно, — прошептал Реми. Он сполз с неё. Поднялся с кровати.
Кеннеди потянула на себя простыню, натянув её до подбородка, и увидела, как свет от телефона освещает его суровые черты лица.
— Это твой телефон, — он протянул его ей.
«Неизвестный номер».
Телефон зазвонил снова.
Её пальцы заскользили по экрану, потом она приложила телефон к уху.
— Алло?
— Я… иду… — такой слабый, болезненный хрип. — У-убил… его.
Весь воздух покинул её лёгкие.
— Кайл?
— Знаю… это он.
Ей пришлось напрячься, чтобы расслышать каждое свирепое слово. Слова казались вырванными… такими грубыми и рваными.
— Он… тр-трахнул её… он… у-убил…
Кеннеди так сильно сжала телефон, что стала бояться, что он рассыплется.
— Ты с Коннором, не так ли?
— Поставь его на громкую связь, — призвал её Реми. — Сейчас.