— Вижу тебя, мальчик мой! — просипел слабый голос из-за двери. — Входи же.
— Я не один, со спутницей, — озадаченно ответил Массиус, продолжая стоять на пороге.
— Входите же, оба, — снова раздалось сипение, и друид открыл дверь, пропуская меня вперед.
Рассматривать комнату, как и старика, опирающегося на трость, больше напоминающий посох из детских сказок, мне стало неловко, и я, лишь склонив голову в приветствии, замерла, едва переступила порог.
— Слаб я стал в эту магнитную бурю, — пробормотал старик, сгорбленный, напоминающий кочергу. — Такую красавицу не заметил под моей дверью.
Старик приветственно похлопал друида по плечу, тот в ответ просто склонил голову.
— Давно не видел тебя, мальчик мой! Заходи почаще к старику.
— Постараюсь, — пробормотал в ответ друид.
— Как там буря наша? Поддается твоим силам.
— С переменным успехом, — вздохнул друид. — То я возьму над ней верх, то она вырвется и натворит дел.
— Знакомо! — усмехнулся старик. — Я тоже начинал свой путь с укрощения магических потоков. Но таких сильных бурь на моей памяти не было. Прошу, садитесь! — и, постукивая посохом, заковылял к пышным диванам в углу покоев.
— Вижу, привело тебя ко мне дело, — устроившись поудобнее и дождавшись, пока мы устроимся напротив, прошамкал маг.
Массиус только кивнул в ответ.
— Рассказывай, мальчик мой, что стряслось.
— Студентка школы наемниц, очень одаренная, попала в пространственно-временную ловушку.
— Плохо, очень плохо! — желтая кожа на лбу старика, напоминающая истлевший от времени пергамент, собралась в складки.
Массиус молча продолжил смотреть на застывшего в одной позе мага.
— Дитя мое, сколько времени ты провела там? — обратился он ко мне, и светло-голубые старческие глаза обдали ледяным холодом, никак не вяжущимся с мягким скрипучим голосом.
— И миг, и вечность, — растерянно произнесла я, пытаясь сообразить, какое почтительное обращение добавить при разговоре со старцем. Ничего так и не придумав, просто склонила голову.
— Ты тоже не знаешь? — обратился он к Массиусу.
— Не менее шести часов. Возможно, десять. Или двенадцать.
— Нехорошо. Очень нехорошо, — затряс головой старик. Мне на миг показалось, что, тряхни головой он чуть сильнее, та и рассыплется, как прах на ветру.
— Ты помнишь, что с тобой было, дитя мое? — снова выцветшие глаза смотрят мне прямо в душу.
— Не особо, — покачала я головой. — Сразу стало темно. А потом я уснула.
Я еще раз попыталась вспомнить, что же это было. Может, снилось что-то. Тщетно.
— Не переживай, дитя мое, — старик протянул ко мне трясущиеся руки и принялся водить ладонями перед лицом. От испещренных морщинами и залитых синевой ладоней летел запах полевых цветов. Мне вспомнились родные васильки и ромашки. Колокольчики и клевер. Я словно вернулась в детство, в деревню к бабушке.
Тряхнув головой, я разбила морок, напавший на меня, и представила лес, который растет рядом с хижиной друида.
— Очень интересно, очень интересно, — проскрипел старик. — А дар у тебя сильный был до попадания в ловушку?
— Наверное, — ответила я невнятно и плечами пожала.
— Сильный, — вмешался Массиус. — Очень сильный.
— Мне нужно время, — взгляд старика снова, казалось, царапнул мою душу. — И помощь Ивиса. — После этого я смогу точно ответить, навредила ловушка или обошлось.
Наш разговор утомил мага, и с каждой минутой он становился слабее и слабее. Мне показалось, что я даже вижу, как силы едва уловимым потоком покидают его тело.
Тело старика сотрясла дрожь.
— Мальчик мой, помоги мне дойти до кровати. Я отдохну, и завтра мы продолжим.
Массиус встал и, поддерживая старика под руку, довел его до постели, помог сесть, а после накрыл одеялом.
— До завтра, — просипел маг, и мы с Массиусом склонили головы, выражая почтение.
— Почему он называет тебя «мальчик мой»? — спросила я, едва мы оказались на улице.
— Ульбьернви син Лординьенн был лучшим другом моего отца. Я много времени провел в детстве среди этих гобеленов, — грустно улыбнулся друид.
В комнату вернулась я одна. Клятвенно пообещав друиду никуда из нее не выходить до его возвращения.
Приключения, свалившиеся на меня, усталостью залили тело и затуманили голову. И пробудили зверский аппетит. Никогда я еще не была настолько голодна.
Эх… Поспешила с обещанием сидеть тихо. Сейчас бы в лавку сбегать, нервные клетки сладким поддержать.
Но данное слово нарушать не хотелось. И я направилась к шкафчику, из которого, помнила, кто-то из соседок доставал коробку с печеньем. Вдруг и сейчас там пара печенюшек завалялась.
Мне повезло: в глубине шкафчика, позади чайника и стопки блюдец нашлось два небольших кулька с печеньем. Пока чайник, нагреваясь на магическом нагревателе, — выбросить бы его, а то смотрительница найдет и неприятностей не оберемся — поскрипывал, я высыпала печенье в блюдце и подготовила чашку для чая.
— Зря ты на него засматриваешься. Не полюбит он тебя! — тоном бабки-гадалки сообщил фамильяр.
— Ни на кого я не засматриваюсь, — отмахнулась я от енота. Только путается под ногами и отвлекает. Чайник неожиданно засвистел, и я едва успела загасить магию. Еще миг, и из носика выплеснулась бы немалая часть кипятка.
— Замолчи! Из-за тебя чуть не обожглась.
— Не хочешь слушать, не слушай. А я молчать не могу. Не в того ты влюбилась!
— Федя, а давай поиграем в игру, — решила я не рубить сгоряча и попробовать договориться с фамильяром по-доброму.
Фамильяр повел усами и навострил уши.
— Я тебе даю два печенья из этой тарелки, а ты больше эту тему не поднимаешь.
— Два печенья слишком мало. Согласен только за половину.
— На, шантажист! Лопай! — проворчала я и, разделив печенье пополам, отдала одну часть фамильяру. — Только чтобы про любовь и прочие неприятности я от тебя ни слова не слышала. Понял?
— Понял, — хрумкая, подтвердил Федя. — Не дурак.
Я тоже поспешила съесть свою часть печенья. Чтобы не думать о том, что же имел в виду фамильяр своей странной репликой про любовь.
Но не думать не получалось. Мысли без конца крутились вокруг ужина с Аравеллом. А воображение без устали рисовало то одну, то другую сцену, которые могли бы произойти, не задай я тот бестактный вопрос про плащ.
Дверь хлопнула, и шаги Массиуса загромыхали за спиной. Я спешно допила чай и обернулась.
— Вот амулет. Пусть будет всегда с тобой.
Я взяла из ладони друида черный шнур с невзрачным камнем в виде подвески. Поднесла к глазам. Камень как камень, если бы не одно но. Ни одной своей гранью он не сверкнул даже на миг. Первый раз такое вижу! Я поднесла подвеску к окну и направила прямо в лучи Алтантеи, которые прорывались в комнату сквозь стекло.
Светило лизнуло мою руку теплым языком своего луча. А вот камешек, и так и этак поворачиваемый мной в лучах света, по-прежнему и не думал блестеть. Наоборот, свет, падавший на его поверхность, будто исчезал в его холодной глубине.
Ну ничего себе! Уже в который раз удивилась я и бросила вопросительный взгляд на Массиуса. Но тот не, желая пускаться в объяснения, лишь покачал головой. И заговорил о другом:
— Помни, его нельзя потерять.
— Не забуду, — согласилась я. Попробуй забудь эту маленькую черную дыру. — От чего он меня защитит?
— Усилит твое чувство зыбкости и предупредит о ловушках.
— То, что надо! Спасибо, — поблагодарила я, запихивая в карман тяжелую вещицу.
Массиус хмуро кивнул и направился к двери.
— Я сообщу, когда нам снова идти к наставнику. Береги себя.
Я лишь кивнула в ответ.
Едва я сделала несколько шагов к своей кровати, как стены сотряслись от противного, заполняющего собой все пространство сигнала.
Федя, прижав уши, юркнул под ближайшую кровать. А я опасливо уставилась на дверь в уверенности, что произошло опять что-то нехорошее.