— Я… — нехотя признала она. — Хорошо, что вы его сорвали. Надеюсь, больше никто не придет.
— Кто-то приходил еще кроме меня, — я оперся на изгородь, и она пошатнулась, пришлось убрать руку.
— Да, наемница-эльфийка, но она родом из Лойлэна. Сразу поняла по ее грубой речи и отсутствию воспитания. Я не люблю выходцев с запада. Тем более их женщин, — она сделала несчастное лицо, всем видом показывая свое страдание. — Ну чего вы стоите здесь? Мне больше ничего не нужно! Нет никаких вампиров! И я не могу ничем заплатить вам за беспокойство этим объявлением.
— Госпожа Талонэль, что у вас с шеей? Сдвиньте повязку, — попросил я, убирая в карман листок с объявлением, при этом понимая, что он мне больше не потребуется.
— Нет!.. — она отшатнулась от изгороди.
— Покажите, Талонэль! — решительно настоял я и направился к калитке. — Иначе мне придется это сделать самому!
— Нет! Ради Аолис, не надо! — она попятилась к дому.
— Талонэль, это необходимо. Я знаю, что там у вас. И нам придется поговорить, — я открыл калитку и вошел в ее дворик.
Слева от дорожки, выложенной плоскими камнями, на клумбах росли цветы, в то время как справа земля пустовала.
— Вы не убьете меня? Скажите, что не убьете! — она обернулась, наверное, собираясь бежать.
— Разумеется, нет. Я пришел тебе помочь, — я не стал подходить ближе, чтобы ее не спугнуть и для убедительности, сложив руки знаком Ваэйлин*, произнес: — Клянусь, от меня твоей жизни ничего не угрожает.
(*Ваэйлин — эльфийский жест-знак, обозначающий искренность, и то, что следующие слова равны клятве, которую засвидетельствует небесная судья Наирлесс. В этом знаке сплетаются средний и указательный палец двух рук, руки держат на уровне подбородка. Однако, для многих эльфов, этот знак не имеет изначальной силы)
— Хорошо. Я принимаю, — она сложила руки на груди и прошептала что-то на эльфийском. — Назовите свое имя и тогда мы пройдем в дом. Здесь не нужно говорить.
— Райсмар Ирринд. Или проще — Райс. Я маг, госпожа, и постараюсь быть полезен вам, хотя бы советом. Скажу сразу, я примерно представляю вашу ситуацию, но будет лучше если вы мне расскажите все честно сама, — я направился к дверям ее дома, пропуская эльфийку вперед и ощущая ее страх. Позволить мне войти и вступить в диалог, давалось ей нелегко, в то же время на это явно были причины.
Она провела меня в комнату, располагавшуюся сразу за прихожей, напротив входной двери. Солнце уже уходило за горизонт, поэтому два окна, обращенных на юг, давали мало света, и дальнюю часть помещения сложно было разглядеть. Здесь же имелся эльфийский стол и стулья на витых ножках, маленький диван у окна.
— Вы одна живете? — спросил я, присаживаясь на стул после ее приглашающего жеста.
— Теперь одна. Муж бросил меня, связавшись с какой-то женщиной из Арсиса. Деньги, которые он мне оставил почти кончились, и я стараюсь заработать, вышивая туники, — она, наконец, выпустила из рук увядшую розу. Взяла с полки в шкафу самосветную колбу и поставила ее в центре стола, так что она освещала мое лицо и отчасти ее.
— Снимите повязку, Талонэль. Я знаю, что там след укуса вампира, вам нет смысла скрывать его передо мной, — я придвинул стул, чтобы сесть ближе к ней. — Мне нужно посмотреть какой именно остался след от укуса.
— Боюсь, вы решите, что я тоже стала вампиром и убьете меня, — с опасением сказала она, но при этом ее руки начали распускать узел на шее.
— Во-первых я поклялся, что от меня вашей жизни ничего не угрожает. Во-вторых, эльфы чрезвычайно редко подхватывают вампиризм. Но все же мне нужно осмотреть рану, — я наклонился к ней и дотронулся пальцем до шеи, между двух маленьких красных лунок. Края их не опухли сильно и не стали лиловыми, значит она не заражена. — Могу вам точно сказать, что вампиризма в вас нет и вряд ли будет. Расскажите, как это все получилось и почему вы решили, что вам больше не нужна помощь против вампира?
— Он начал приходить сюда с начала двоелуния. В дом не заходил, но ходил под окнами. Сначала ходил молча. Во вторую ночь я чуть не умерла от страха, когда услышала шорох за окном, отодвинула штору, чтобы посмотреть, а там его бледное лицо так же близко, как сейчас ваше. Я вскрикнула, отскочила и забилась в угол. А он с усмешкой смотрел на меня и молчал. Одну ночь он не приходил, и у меня возникла надежда, что он отстанет от меня, но потом он появился снова и заговорил со мной. Сказал, что я очень красивая и мне не нужно его бояться. Обещал не причинить вреда и просил открыть двери. Так просил, что я зажала уши руками и ушла в другую комнату, чтобы не слышать его. Меня пробирал такой страх, что не спала до утра, а днем написала это объявление, готовая отдать все оставшиеся деньги, чтобы меня спасли от него, — она замолчала, ее рука снова потянулась к лежавшей на столе, увядшей розе.