Выбрать главу

Они душой давненько очерствели,

А может, в них и не было души.

Не страшен Юре геморрой,

Не мучает и жажда.

Он спит, как истинный герой,

А может даже — дважды.

Стремится мир инерционно.

Куда? Порой не знаю сам.

Бредут покорно миллионы

Навстречу новым чудесам.

Не обязательно желанным,

Путём, возможно, и плохим.

Кривым маршрутом и обманным

Гоняют стадо пастухи.

Одебилился стих, я не шучу.

Городят так невнятно и спесиво,

Что с русского на русский не под силу

Перевести любому толмачу.

Кто виноват и как случилось так,

Что захирело молодое племя?

Настало антитворческое время?

Или заказ от власти — на тупняк?

Чем занят обыватель из простейших?

Компьютер, телевизор и клозет,

Еда, пивко и чтение пустейших

Брехливо-завирательных газет.

Май озорной, суетливый, грешный

Море листвы и цветов корзинки.

И по щеке проползла неспешно

Воспоминательная слезинка.

Волос седой и такой унылый

Вид редкозубо-нескладных дёсен.

Годы промчались, но сколько ж было

Этих игривых, иль грустных вёсен.

Жизнь пролетает, она такая:

Чёрных и белых деньков полоски.

Кадрами сказочными мелькают

Памяти лучшие отголоски.

Свист пуль и взрывы, бабий вой

И злость атак солдат уставших.

А кто останется живой,

Пусть со слезой помянет павших.

Гремит лютейшая война:

Ракеты, гаубицы, мины.

Нам не чужая сторона –

— Поля заблудшей Украины.

Укрополитики содом,

Боеприпасов килотонны,

Одесский Профсоюзный дом

И образ Горловской мадонны.

Навалы натовской хулы,

Скулёж, вподвыв, колонны пятой…

Всё бесполезно, уж в «котлы»

Бандеро-нацики зажаты.

Ещё победа далека,

Её черты размыты, бледны,

Но кровью пишется строка

Военной повести победной.

Здесь жил Кучак, но вовсе не работал.

Он ел и спал, читая иногда.

Разок в неделю мылся — по субботам.

Спасибо, что не приносил вреда.

Я был там заключенным

До известной поры.

И писал увлеченно

«Сказки Белой Горы»

Литературу жизнь сломала

В объятьях цепких, не людских.

Хороших книг преступно мало,

Но горы книжек — никаких.

Зеленскому

Не герой, а шут и, даже тряпка

И дела, и речи неумны.

Сразу видно: не по Сеньке шапка,

Квази-президент эрзац-страны.

По словам приятеля — Олега,

Он заметил странную деталь:

Время, как скрипучая телега,

Медленно ползёт куда-то вдаль,

Сонной черепахою неспешной,

Как не подгоняй и не грози,

Но зато со скоростью кромешной

Полетит, при слове: тормози.

Время разнотемпно, непрестанно

Тащит не туда, где ждут мечты

И ему плевать на наши планы,

И на то, к чему стремишься ты.

В крови, в бессоннице, в поту

Войны денёчки тянутся.

На теле раны зарастут,

В душе — навек останутся.

Боль, радость, скучная зевота,

Знакомства, склоки, ветра вой…

Пока от жизни ждёшь чего-то,

Ты, индивид, ещё живой.

Жизнь пролетает метеором,

Средь важных дел и суеты,

А время — в прошлом, о котором

С грустинкой вспоминаешь ты.

Что многое не в нашей власти,

Не всякие поймут умы.

Но дни мечтаний, счастья, страсти

Уж точно помнить будем мы.

Не занимал и мне неинтересны

Великие чиновные посты.

А жизнь была насыщенной и честной,

В ней я не стал ничтожеством пустым.

Как разнолико бытие,

Существование земное.

Где как, а вот в моей семье

Не потребляется спиртное.

Отмечаю, с горечью, давно:

Путь земной — не череда наитий.

Нам, увы, предвидеть не дано

Судьбоносных будущих событий.

В юности, в наивном мираже,

Мы себе казались крепче стали.

Жизнь обтёрла, многие уже

Умерли, но как же мы мечтали!

Давняя и розовая даль.

Чувств размах не передать словами.

Все мои почтенные года,

Как же хорошо мне было с вами!

Цепь везений, или тяжкий рок,

Магистральный путь, тропа отшиба.

Я не знаю свой последний срок,

Но за всё судьбе скажу спасибо.

Нацистом быть — мало чести,

Взрывать и сжигать жилища.

Наглядно взывают к мести

Донбасские пепелища.

На массконцерты — спрос огромный