Серый сложил проспекты в «дипломат»,
встал…
Ударилась в стену входная дверь, и в холл ввалились Митрохин с Голубковым.
– Юрика взяли! - крикнул Митрохин и выкинул в сторону Серого руку так, будто держал в ней пистолет: - Ты навел! Насквозь вижу: Я тебя сразу не полюбил…
– Не поторопились мы с Кузьменковы? - выразил сомнение Светлов. - Не подставили Серого, а? Группу не спугнем?
– Ему там виднее, - резонно заметил Иван Федорович. - Правда, судя по его информации, Серый немного ушел в сторону от основной задачи.
– Вот, вот, совершенно неуправляемый… На него уже несколько заявлений в милицию поступило. Вот, полюбуйся, - Светлов раскрыл папку, - Кооператив «Незабудка» (ритуальный), «Семья» (служба знакомив), «Весенний аромат» (цветочный магазин), «Белочка» - все в один голос просят оградить их от наглых посягательств рзкетмена Сергеева. А сколько не заявили?
– Хорошо! - улыбнулся Иван Федорович. - Молодец! Плотно в доверие вошел. Растет. Глядишь, и возглавит весь «Биядинг» и строем приведет их сдаваться.
Светлов не выдержал и тоже улыбнулся:
– Твоя школа, старый хрен.
– Не обижай его, - неожиданно заступился Сабир. - Он не виноват, что Юрик глупый.
– А если он расколется? - закричал Митрохин, падая в кресло,
– Юрик? - искренне удивился Сабир. - Юрик глупый человек, но даже сильный дурак не враг себе. Он знает, что лучше жить на нарах, чем не жить на воле.
– Ас тебя я все равно глаз не спущу, - сказал мне Митрохин. - Что ты молчишь?
– А что говорить, если я ничего не знаю?
– Узнай, - подсказал Сабир,
Я пожал плечами;
– Попробую. Этот московский? - указал на телефон.
Митрохин настороженно, готовый вскочить, наблюдал за мной.
Сабир закрыл глаза. Я набрал номер:
– Петя? Сергеев тебя обнимает. Узнал? Почти по-прежнему. Конечно» для того друзей и держим. Помоги по старой памяти, посмотри сегодняшнюю сводку. Да, по области. Кузьменков Юрий. Отчества не знаю. Перезвоню.
Я положил трубку:
– Подождем. Правда, сегодня он мог еще в сводку не попасть. Тогда завтра утром наверняка. Когда мне наконец Рустам часы отдаст?
– Если с «Белочки» деньги получишь, я тебе золотые подарю, - пообещал Сабир, поглядывая на телефон. (Какого черта?) - И тоже надпись сделаю…
Я снова набрал «Петин» номер.
– Ну что? Секунду. - Я поманил пальцем Митрохина и дал ему возможность прослушать сообщение моего старого друга. - Спасибо, родной. Обязательно. Хоп!
– Сука! Придурок! - взорвался Митрохин и заходил вдоль стены, злобно задевая стулья.
– Скажи толком, дорогой, - остановил его Сабир.
– Управление автотранспортным средством в состоянии алкогольного опьянения - раз! Дерзкое хулиганство - два! Сопротивление сотруднику ГАИ - три! Вот три и получит, не меньше. - Повернулся ко мне: - А тебя я все равно достану.
– Не ссорьтесь, дети, - примирил нас Сабир. - Дела предстоят большие и трудные. Давайте жить дружно, - и засмеялся, блеснув ослепительными зубами на смуглом лице.
В день приезда Рустама и К° ко мне зашла Лариса. Взяла за руку и вывела на балкон, под которым шумела центральная площадь.
– Привет тебе, - негромко сказала она. - Ты что-то не то делаешь, паренек. Беги отсюда!
– Куда? - спросил я. - К тебе в номер?
Она слабо улыбнулась. Оперлась локтями на перила, посмотрела вниз, где сидели на скамейке Митрохин с Голубковым, пожаловалась:
– Плюнуть хочется. Или вазу уронить.
– Ну и урони. Чего ты?
– Мы первыми не стреляем. - Она помолчала. - Сегодня у Сабира «сбор всех частей». На втором этаже. В его кабинете. Тебя не зовут.
– Переживу, - сказал я. - А за тебя обидно.
– Я там уже сегодня побывала.
– Привет тебе! - прервал ее я. - Пойдем погуляем.
Мы вышли из гостиницы и традиционно пошли к реке - все равно больше некуда. Митрохин с Голубковым вскинулись было нам навстречу. Лариса демонстративно положила голову мне на плечо. Я обвил рукой ее талию. Стало быть, так!
Работа оперативной группы Светлова по ТОО «Билдинг» вступала в решающую фазу. Лаконичные сообщения Серого, словно короткие вспышки фонарика в ночи, указывали направления поиска и розыска, давали ход многочисленным следственным мероприятиям. По его скупым информациям рассылались запросы и ориентировки, разъезжались люди, изучались, пока еще негласно, официальные и иные документы, банковские счета, выявлялись и осторожно привлекались свидетели и потерпевшие.
Все это, из деталей и эпизодов, постепенно формировалось в обитую картину преступной деятельности группировки Сабира, давало надежный следственный материал, который мог в скором времени безупречно лечь в основу развернутого обвинительного заключения. Руководство опергруппы отлично понимало, что только неопровержимые доказательства смогут сломить предстоящее сопротивление преступников, не дать ИМ уйти от ответственности с помощью самого разного рода и широкого диапазона «адвокатов» и покровителей в государственных сферах.
Более того, задержание и нейтрализация многочисленной, хорошо организованной и вооруженной, по-своему дисциплинированной группы даже с чисто технической стороны представлялись сложной и опасной задачей.
Было ясно, что арестовать преступников нужно одним ударом, накрыть враз частой сетью. Иначе вспорхнут стаей напуганных ворон, размечутся по свету - и где осядут, в каких лесах, Бог весть! И дело не только в том, что кто-то уйдет от наказания. Оставшиеся на свободе смогут эффективно организовать сперва оборону, а затем ответное выступление, сумеют поднять мутную волну активной защиты, которая вынесет подсудимых из зала суда на свободу без особых потерь в «личном составе». Такое уже случалось. И не раз.
Все это было ясно. Неясно только одно - как завершить операцию? Правда, Серый предлагал использовать в этих целях какую-то очень крупную акцию, планируемую, по его мнению, «Билдингом». Эта акция, если подтвердятся догадки Серого5 потребует концентрации всех основных активных сил группы Сабира.
Заманчиво, конечно, провеете такую разовую дератизацию, захлопнуть крышку сундука, когда в него жадно заберется полакомиться сыром вся крысиная стая. Заманчиво, Но трудно и опасно, особенно для самого Серого. Тем более что основное свое задание он пока не выполнил.
И уже долго молчит…
«Котеш» из леса был хорошо виден. Я терпеливо за ним наблюдал, приглядывался, чтобы не напороться на неожиданность. Возле него уже стояли две чужие машины. И при мне подъехали еще две. Пора, а то опоздаю, самое интересное пропущу.
Иномарки гостей меня не беспокоили, в поле зрения их водителей я не попаду, тем более что они вели себя хорошо - дисциплинированно сидели в машинах, в кустики не бегали, и если выходили размять ноги, то от своих тачек не удалялись.
А вот Митрохин с Голубковым явно несли сторожевую вахту. Один гулял по дорожке, другой топтался у входа, изредка заворачивал за угол и поглядывал в сторону леса.
Смеркалось. Митрохина позвали в дом, и Голубков перестал показываться, - видимо, плотно осел на крыльце. В окнах зажегся свет, с крыльца донесся храп.
Я стал подбираться к дому. Последние метры, когда остались позади деревья, а впереди только открытое пространство, пришлось ползти. Не здорово, конечно: если меня увидят на брюхе - все, уже не выкрутишься. Удрать-то я смогу, да дело испорчу, опять же - Светлов расстроится. Но и ждать, пока позовут, мне нельзя. Я все время должен идти хотя бы на шаг впереди, чтобы мне, не догадываясь о том, диктовали те условия игры, которые я смогу использовать в своих интересах…
Все, я добрался до задней стены дома, поднялся на ном и прижался к ней. Ближайшее окно, как я и рассчитывал, было не заперто. Более того, под ним вверх дном стояла бочка, да не гулкая железная, а дубовая, устойчивая. Привет тебе!