Я «ударил по хазам», успев заметить, что мой прежний грузовик уже убрали с дороги.
До Лесной поляны десять километров, вполне можно покурить… Выбросив окурок в окно, я сел на хвост Оганесу, врубил непрерывный сигнал - он машинально шарахнулся к обочине - и пошел на обгон.
Поравнявшись с ним, я посмотрел в его сторону. Мой сосед предусмотрительно отвернул лицо. Оганес опустил стекло и что-то крикнул. Я показал ему большой палец и завершил обгон…
Сабир нервничал. В части продолжала выть сирена, над лесом бегали лучи прожектеров - неужели сорвалось? И тут же с облегчением услышал шум двигателей. Увидел приближающиеся грузовики.
Немного сбавив скорость, первый пошел вдоль колонны, и из него посыпались на шоссе люди в бронежилетах и касках, с короткими автоматами. Вспыхнул ослепительный свет, раздалось несколько коротких очередей и резкий мегафонный голос:
– Всем бросить оружие! Лечь на землю! Огонь открываем без предупреждения.
Тишина. Злобный мат, железное бряканье на асфальт пистолетов.
«Вот и все», - подумал Серый, устало спрыгнув с подножки грузовика, наблюдая, как лихо, жестко работают омоновцы, вяжут людей Сабира…
И тут вдруг откуда-то вырвалась темная-фигура, бросилась на землю, пропустив над собой автоматную очередь, и нырнула в кустарник. Сабир!
Серый, забыв, что автомат Федюни он оставил в грузовике, метнулся за ним.
Сабир рванул вначале в глубь леса, чтобы затеряться в нем и оторваться от погони. Потом, сообразив, что гонится за ним только Серый, откровенно побежал к его «шестерке», надеясь успеть ею воспользоваться.
На шоссе они выбежали почти одновременно. Сабир приостановился, выкинул назад руку. Короткие вспышки выстрелов только разозлили Серого. «Устал, как собака, бегай за ним, да еще под пулями».
Не надо было Сабиру останавливаться. Серый в три прыжка догнал его, нырнул под очередной выстрел и свалил Сабира ударом наручников. Защелкнул одно кольцо на его руке, другое на лодыжке.
Подобрав Сабиров пистолет, быстро пошел к машине.
Сабир застонал, попытался приподняться:
– Все равно ты долго не проживешь сегодня.
– Мне сто лет обещано, - бросил, не оборачиваясь, Сергеев.
Теперь я должен, как славный рыцарь, прискакать в последнюю минуту и подхватить Ларису на седло, вырвав ее из рук озверевшего злодея.
Под истеричные свистки гаишников я пролетел весь отрезок шоссе до Выселок, затормозил у «офиса» так, что машина развернулась, едва не задев Рустамову «Вольво», носом к воротам. Оно и ладно.
Света в окнах не было. Взбежал на крыльцо, рванул дверь. Рустам отступил на шаг, опустил руку в карман.
– Ты что? - возмутился я. - Не узнал?
– Как там? - справился с неожиданностью Рустам, включая свет. И что-то стал соображать.
– Порядок. Где деньги? Сабир сказал - ты слышал - рассчитывайся.
– Хоп! - улыбнулся Рустам. И поднял с пола «дипломат». - Здесь на двоих. Сюда приедет человек. Фамилия Мышелов, знаешь его?
– Знаю, работали вместе когда-то.
– Поделитесь. Любая половина - твоя. - Опять улыбнулся. - Не обмани хорошего человека.
– Обижаешь, я ведь немного честный. - Я взял «дипломат»; по весу - то самое.
И не только честный, но и не жадный. Пожалуй, все ему отдам - по заслугам и честь. И мне это наградой будет. За хорошую работу.
– Проверю? - спросил, я, поставил «дипломат» на колено и тронул замки. - Посчитаю? Сами учили…
Рустам - молодец - даже не вздрогнул:
– Не раскрывай - потом не закроешь. Еле умял деньги, купюры мелковатые.
– Ладно, - согласился я. - Где Лариса?
– В гостинице.
Ну что было делать? Стрелять первым нельзя, а возиться с ним некогда.
– Ну, будь. Еще увидимся.
И опять он улыбнулся. Дурак…
В гостинице Ларисы не было. Выписалась. В «Пахаре», на квартире - тоже, хотя я долго держал палец на кнопке звонка. Похолодев, я опять помчался в «офис».
Еще на шоссе я увидел впереди и немного в стороне зловещее зарево. Потом меня стали обгонять пожарные машины.
К «офису» я подъехал, когда он уже рухнул, объятый пламенем, вздымая тучи искр, головешек, дыма. Рустамовой машины здесь уже не было, зато света было достаточно.
Я развернулся и медленно поехал к Максимычу.
– Тебе покушать надо, - сказал Максимыч. - Сейчас картошки пожарю. Селедочка есть. Лучок. Поручик рыбкой поделится. Полежи пока.
Я лег и уснул.
И мне ничего не снилось.
Максимыч разбудил меня.
– Утро уже, Леня. Оно вечера мудренее. Умывайся, покушаем и что-нибудь придумаем.
Я сел к столу. Максимыч поднял стакан:
– Давай. Лучше нет - с этого день начинать.
Я выпил, в голове действительно прояснилось. Навалился на жареную картошку. Хрустел луком. Отламывал ломтями хлеб. Максимыч с удовольствием смотрел на меня.
– Хорошо ешь - люблю.
– Где она может быть, Максимыч? Жива ли?
– Сейчас поищем. Ее вещь какая-нибудь нужна. Или фотография. Нет у тебя?
– Откуда?
И тут я вспомнил!
– Вот! - положил на ладонь Максимыча красный камешек.
– Годится, - сказал он и сжал кулак, закрыл глаза. - Не смотри на меня.
Но я не мог не смотреть.
Лицо его побледнело. Надулись на лбу жилы. Он все сильнее сжимал веки.
– Не могу, - прошептал Максимыч. - Не вижу. Почему? Не вижу… Но чувствую. - На висках стали собираться капли пота, покатились вниз, как слезы. - Да… Она… Она под землей… Высоко под землей. - Выдохнул, открыл глаза, разжал кулак - камешек с легким стуком упал на стол.
Я подхватил его, он был горячий как уголек, сунул в карман.
– Высоко под землей, - шепотом повторил Максимыч.
– Почему под землей? - закричал я. - Что ты мелешь?
– Не знаю. Откуда мне знать?…
– Глупость какая-то: высоко под землей. Стой, Максимыч! Пешеры ведь в горе - высоко и под землей!
– Вперед! - Максимыч встал и поддернул брюки.
– Я один туда пойду, - мне вспомнился Полковник.
– Ты не проберешься без меня, заблудишься.
Довод, стало быть.
– Только особо не высовывайся: Рустам, сволочь, наверняка там скрывается.
– Я тебе говорил, - проворчал Максимыч, - что никаких диких зверей, кроме мышей, не боюсь.
– У тебя оружие какое-нибудь есть?
– Вот мое оружие, - он ткнул себя пальцем в лоб.
– Держи, - я вынул из сумки гранату и бросил ему.
Максимыч поймал ее, покатал на ладони - она казалась в его лапе грешим орехом.
– Бросай только из укрытия.
– Да знаю я. Игрывали в партизан. - Он взял со стола свой знаменитый тесак, вложил в чехол и пристегнул его к поясу.
– Вот еще, - я протянул ему Сабиров пистолет. - Только в нем два патрона всего осталось.
– Вот и ладно. Остальное в бою добудем…
… - Этот лаз никто не знает, - пыхтел Максимыч, пытаясь пролезть в черную дыру, которую мы еле отыскали в крутом склоне. - А дальше - еще хуже будет. Застряну ведь. Ползи за мной и делай все, как я.
Я нырнул за ним в отверстие, нора эта была настолько, узкой, что Максимыч своим телом ее, как бутылку пробкой, закупоривал - даже свет фонарика не пробивался.
Довольно долго мы передвигались ползком, ощутимо вниз. Становилось все холоднее. Но и просторнее. Наконец мы встали на ноги. Максимыч раз за разом уверенно сворачивал то в один, то в другой проход. Я же почти сразу потерял ориентировку. Ну, может быть, верх от низа еще мог отличить, Не больше.
– Не вспоминаешь? - спросил Максимьхч. - Вон там, за выступом, ты кинжал нашел, помнишь? А вот в том зале, что мы прошли, ты заблудился. Там посередке такой столб каменный стоит, ты вокруг него три часа ходил, пока я тебя не нашел; осторожно ближе к стене прижимайся. Тут дна нету.