Голос Марии постепенно превратился в голос сержанта, совершенно неотличимый от оригинала. Внешне двойник был идеальным. Отличался только взгляд — более жесткий и властный.
— Мне придется тебя усыпить, иначе ты не вынесешь дороги, — сказал сержант. — А потом ты вернешься обратно.
— Я не буду на тебя работать! — закричал я.
Мне вовсе не импонировала мысль быть усыпленным и отправленным на какой-то полигон.
— Если бы тебя кто спрашивал, — заметил сержант.
Он посмотрел на меня ничего не выражающими глазами, и я почувствовал, как мое тело отделилось от потолка и стремительно понеслось вниз. Но удара не последовало — я мягко провалился в темноту.
Часть вторая
Глава 1
Я очнулся от холодного прикосновения к груди чего-то гладкого и мерзкого. Еще только просыпаясь и пытаясь взять под контроль непослушный со сна мозг, я уже знал что сейчас мне не стоит открывать глаза. Сработал инстинкт, безошибочно и филигранно, тот самый инстинкт, который не раз когда-то спасал от гибели моих далеких предков.
Я лежал на спине на прохладной и влажной земле. Я лежал и пытался вспомнить: кто я, и как я оказался распростертым здесь, под открытым небом, среди встревоженного и незнакомого пения птиц. Наконец я осознал себя — как Марка Шнайдера, и в моей голове события последних дней выстроились в упорядоченную последовательность.
Ощущение опасности не исчезло, оставаясь ровным, не усиливаясь и не уменьшаясь. Я не знал наверняка, почему оно у меня возникло. Может быть виной тому был встревоженный птичий гам?
Я осторожно приподнял веки, сохраняя дыхание ровным и спокойным, но это удалось с большим трудом: на моей груди пригрелась здоровенная змея. Она свернулась многослойным кольцом, похожая на цветной пластиковый шланг, и ее длинный раздвоенный язык очень быстро выскакивал из аккуратно очерченного рта, впитывая своими рецепторами окружающие запахи.
Решение пришло само собой. Я осторожно пошевелил пальцами левой ноги, и змея зашипела, высоко подняв свою голову над моей грудью. Все ее внимание было приковано к моей левой ступне. Я мысленно перекрестился и резко выбросил правую руку вперед-вверх, метя в змеиную шею. Трюк удался, и я крепко зажал в кулаке упругое тело почти у самой головы. Змея в агонии обвила мою руку плотными, но совершенно безполезными кольцами. Я вскочил на ноги, продолжая сдавливать упругую шею. Сердце бешенно колотилось, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди.
Я с удивлением смотрел на окружающую природу. Вокруг меня был густой, сказачно красивый лес, выглядевший точно так, как я его когда-то представлял в детстве. Казалось, что вот-вот из-под земли появится уродливый гном и заговорит со мной своим хриплым и писклявым голосом. Эта мысль показалась мне настолько реалистичной, что я настороженно огляделся по сторонам в поисках мифических персонажей. Никого не обнаружив, я вздохнул с заметным облегчением.
Солнечные лучи совершенно терялись в листве на пути от высоких и густых крон деревьев к гигантской, в два человеческих роста, траве, не тревожа прохладной тени нижнего яруса растительности. Все было здесь незнакомо: и деревья, которых я раньше никогда не видел даже на цветных картинках всемирной ботанической энциклопедии, с кряжистыми, причудливо изогнутыми исполинскими стволами серебристого цвета и крупными ярко-зелеными листьями; и трава, покрытая иссиня-черными цветами, похожими по форме на бутоны тюльпана. Воздух был насышен терпкими и броскими ароматами, которые будили во мне какие-то далекие бессвязные ассоциации, не напоминая ни о чем известном и конкретном. Вскоре, я понял, что запах распространяется от черных цветов.
Огромные пестрые птицы сидели на верхушках деревьев, нахохлившись подобно воронам, с той разницей, что они были размером с хорошо откормленного страуса. Я и не предполагал, что существуют такие птицы. Они время от времени запрокидывали свои лысые уродливые головы назад, почти касаясь массивными клювами спины, и натужно кричали. Их пение походило на резкие звуки автомобильной сирены, а глотки у них были словно луженые, настолько пронзительны были издаваемые ими звуки.
Змея в моей руке затихла, ослабив предсмертную хватку своих колец, и безвольно повисла. Я широко размахнулся и выбросил ее далеко в кусты. Птицы испуганно снялись со своих мест и наполнили окружающее пространство ужасным шумом, как буд-то над головой на бреющем полете пролетел реактивный самолет.