Как я оказался в гуще этого странного леса — для меня оставалось загадкой. Может быть это и есть та самая бразильская сельва, о которой последнее время все только и говорят? — подумал я с надеждой. Но я все больше и больше убеждался, что это не так. Слишком уж все было необычно.
Я был одет так же как во время разговора с Марией на своей кухне: в спортивных штанах и футболке. На ноги были обуты стоптанные белые кроссовки, которые я раньше использовал в качестве домашних тапочек. Я посмотрел наверх сквозь плотные кроны деревьев и определил, что солнце находится в зените, почти прямо над головой. Я расправил примятые задники кроссовок, с ужасом думая о притаившихся в траве собратьях убитой змеи.
Стоит быть осторожным, неизвестно какие еще опасности поджидают меня в густых зарослях этого леса, — подумал я обеспокоенно.
На всякий случай я отломил от ближайшего дерева толстую серебристую ветвь и соорудил из нее некоторое подобие дубины. Дубина получилась увесистой и придала мне уверенности в своих силах.
Я еще раз осмотрелся вокруг и двинулся в направлении, выбранном наугад. Я не мог ориентироваться ни по солнцу, ни по мху на стволах деревьев — на них просто не было мха. К тому же я не знал, с какой стороны я сюда был доставлен. Я продирался сквозь траву очень медленно, так как мне приходилось расчищать путь дубиной из-за опасения быть укушенным какой-нибудь рептилией. На движение уходило очень много сил, так что часа через два мои непривыкшие к таким большим нагрузкам мышцы ныли от усталости. Я не мог позволить себе остановиться, мне было необходимо выйти из этого леса. Я понимал, что лес может простираться на сотни и тысячи километров вокруг, и я могу плутать по нему недели, а может быть и месяцы. Но в глубине моей души теплилась искорка надежды, что это не так, и мне в скором времени удастся выйти к какому-нибудь селению.
Эта сука все-таки усыпила меня! — думал я о Марии со злостью под ритмичные и широкие взмахи дубины. — Она усыпила меня как лабораторную крысу и выпустила в этом дурацком лесу, даже не поинтересовавшись моим мнением на этот счет. Мало того — вопреки моему желанию!
Как ни казалось нелепым все сказанное Марией, ее слова все же заслуживали тщательного анализа. Те фокусы, которые были мне продемонстрированны в сочетании с краткой лекцией по теософии, были весьма убедительны. Если предположить, что Мария говорила правду, то я мог сейчас находиться как раз на том самом пресловутом полигоне, куда меня и собирались перебросить после усыпления. Интересно, что у них за метод транспортировки, если я его мог не вынести не будучи усыпленным? В любом случае, мне было ясно, что в моей жизни начался новый этап, и мне предстоит играть далеко не ту роль, к которой я так давно привык, и по которой уже успел соскучиться.
Не раскисай, Марк! — подбадривал я себя. — Может быть еще хуже, ведь это только начало!
Я потерял счет времени, так как по моим приблизительным подсчетам, я должен был продираться сквозь джунгли уже несколько часов, но солнце за это время не сдвинулось ни на градус. Мои силы были на исходе. Мышцы отказывались работать, и каждое движение отдавалось резкой болью во всем теле. Я натер на ладонях огромные кровавые мозоли, которые лопнули и также причиняли боль. Помимо всего прочего, ужасно хотелось пить.
Я заметил, что в основании широких листьев некоторых травянистых растений сохранилась влага. Может быть это был сок, а может быть вода осталась после дождя. Я собрал воду в ладонь, опустошив от нее десятка два растений. В результате получилось около пятнадцати грамм, и я с жадностью выплеснул воду себе в рот, так что после нескольких подобных процедур мне стало значительно легче. Вода имела сладковатый привкус, по всей видимости от цветочной пыльцы, но это ее совсем не портило.
Прошло еще некоторое время, в течении которого я все так же монотонно прорубал себе путь в крепкой траве, орудуя дубиной механически и почти бездумно, как автомат. Местность постепенно поднималась вверх, все чаще появлялись каменистые участки. Трава заметно поредела, пока не исчезла совсем, и я оказался на каменистой возвышенности, открытой со всех сторон и обдуваемой мягким ветром. Прямо передо мной на расстоянии не более километра косо поднимался в небо столбик сизого дыма, скорее всего от костра. Я обалдело уставился на дым, пытаясь понять, что это может означать, и что теперь делать дальше. Глаза заливал пот, я смахнул его со лба и чуть было не закричал от острой боли в ладонях: соленый пот проник в раны, и их нестерпимо зажгло.