А я хочу всё.
И это абсолютно нерешаемая дилемма.
Потому что подыграть не получится. Меня не устроит игра. Уже не устроила.
Все чертовски запуталось, закрутилось, я не понимаю, что со мной и пока еще удерживаю контроль, но чего мне это стоит – не знает никто. Меня ломает и кидает из крайности в крайность. Я боюсь того, что могу сделать, если Эмилия продолжит вести себя, как оскорбленная жертва озабоченного садиста. Я не хочу быть подонком, кто сломает ее жизнь, только потому что она отказывается подчиняться моим требованиям, но, похоже, уже это делаю. И самое абсурдное во всем происходящем балагане, что никто кроме нее, меня остановить не способен. Сейчас мы оба ходим по краю осыпающегося обрыва, на дне которого адское пекло. Один неосторожный шаг, малейшая глупость, и назад дороги не будет. Я выживу, я там родился, а вот она… не уверен. Надеяться на то, что ситуация рассосётся сама собой – крайне глупо и опасно.
Чтобы не наворотить дел, о которых потом пожалею я принимаю решение взять короткую паузу, дать нам время остыть и откладываю постельные игры с Гордеевой до того момента, когда буду уверен, что ненароком не придушу стервозную сучку.
Утром следующего дня, оставив Эмилию под присмотром Эрика, я отправляюсь в пустой офис, где до обеда изучаю накопившиеся отчеты, сэкономив себе несколько свободных часов в понедельник. В тишине всегда работается быстрее и плодотворнее. Ничто не отвлекает, офисные телефоны молчат, некомпетентные подчинённые не дергают по вопросам, которые вполне можно решить без моего вмешательства.
К запланированному ужину с немецкими инвесторами я чувствую себя абсолютно собранным и уверенным в удачном исходе вечера. На повестке обсуждение проекта арт-отелей «Мечта», временно переданного Алине Самойловой, и, следовательно, ее присутствие на переговорах обязательно. Я захожу в ресторан за двадцать минут до начала встречи. Самойлова к этому времени должна была меня ждать за забронированным столиком, чтобы мы могли обсудить краткую презентацию проекта и согласовать внесенные корректировки. Но Алина умудряется опоздать, о чем забывает меня проинформировать хотя бы смс и является одновременно с инвесторами.
Спасают переговоры исключительно мой огромный опыт импровизации, и еще … ее не соответствующее дресс-коду глубокое декольте, на которое отвлекаются возбужденные отнюдь не обсуждением проекта немцы. Самойлова несколько раз позволяет себе забыть о правилах делового тона и переходит на откровенный флирт. Немцам такой подход нравится. Мне – категорически нет. Сегодняшний игривый настрой инвесторов – исключение, а не правило. Я не придираюсь, это констатация факта и наработанный опыт. Я считаю подобный метод ведения деловых встреч неприемлемым и непрофессиональным. Но Самойлова рассуждает иначе, судя по тому, как она сияет самодовольством, протягивая мне папку с подписанными контрактами.
Как только процессия немецких партнёров удаляется, Алина с игривой улыбкой предлагает отметить удачное завершение переговоров бутылкой красного вина и недвусмысленно намекает на продолжение вечера в ее квартире на Арбате. Малозаманчивое предложение и дважды использованное. Я очень цивилизованно ее посылаю, но девушка непробиваема. Продолжая болтать о всякой ерунде, она без тени стеснения поглаживает под столом мое бедро носком своей туфли, медленно сдвигаясь в сторону паха. Раз не понимает намеков, то придется действовать более прямолинейно и жестко. Ее спасает звонок Эрика, сообщившего, что Эмилия покинула мои апартаменты.
Бросив в ресторане разочарованную Самойлову, я направляюсь к лифтам, по пути набирая номер Гордеевой. Она сразу берет трубку. Умница.
– Где ты, детка? – намеренно небрежным тоном спрашиваю я.
– Тебе уже доложили? Быстро, – голос Гордеевой звучит ровно, без единой интонации, по которой можно было бы определить ее настроение. – Не стоит беспокоиться, Адриан, я в порядке. Никаких жаждущих меня мужиков вокруг, – в динамике раздается приглушенный смешок. – Я поехала к себе, чтобы взять вещи первой необходимости.
– Почему ты отказалась от автомобиля? Эрик мог отвести тебя по любому адресу.
– Адриан, я не нуждаюсь в эскорте, – возражает нейтральным тоном. – Я сама эскорт. Ты забыл? Твой, между прочим. И у меня есть автомобиль, водить я умею, – рассудительно добавляет Гордеева, словно разговаривает с полоумным кретином.
– Твоя ирония не уместна, Эмилия. Собирай свои шмотки и возвращайся! – рявкаю в трубку. Черт, как ей удается постоянно выводить меня какой-то парой фраз. Талант мозгоклюйства у вас, мисс Гордеева.