– Что ж, кажется, мы только что обменялись верительными грамотами, не так ли?
– Да, только что создали нечто вроде общества взаимного обожания. Еще раз благодарю вас, Тид, за то, что вы не стали просто мистером Смитом. Искренне ваша, Барбара.
– Еще один вопрос, Барбара. Для вас это... как бы попроще сказать? Ну, это вполне обычно – вот так отправляться за город с человеком, которого вы совсем не знаете?
– Нет, честно говоря, совсем необычно. Но за вас поручились. Точнее говоря, вам дали в высшей степени хорошую рекомендацию. – Она понимающе улыбнулась, но затем ее настроение неожиданно резко и заметно изменилось. – Ну и, кроме всего прочего, мной конечно же движет и самое обычное женское любопытство. Вы похожи на одного из тех необузданных мужчин, которые просто обожают бить себя в грудь и уверять своих менее удачливых собратьев, что им никогда не приходится за это платить! Что им все это преподносится на блюдечке с золотой каемочкой...
Это был первый намек на грубость, но сам по себе удар оказался точным и эффективным.
– Эй, там, на крейсере, поосторожнее! – невольно улыбнувшись, заметил Тид. – Значит, время от времени кто-то именно из таких вас все-таки здорово кусает, разве нет?
– Что, теперь моя очередь делать предупреждения? Хорошо. Никогда не бейте своего партнера правой, договорились?
– Ладно, тогда для начала давайте заключим временное перемирие. Пока кому-то из нас не свернули челюсть.
Она кивнула. Подозвав официанта, Тид заплатил по счету, взял со стула ее дорожную сумку, и они отправились к машине. Там он открыл для нее переднюю дверцу, бросил сумку на заднее сиденье и, уже сев за руль, спросил:
– Верх поднять или оставим как есть?
– Оставим как есть, – коротко ответила она, снимая шляпу.
Ее волосы представляли собой копну густых каштановых завитушек. А когда они наконец-то выехали из долины на взгорье, то последние лучи заходящего солнца коснулись их и высветили яркие рыжие пятнышки, скрытые в гуще, словно искорки пламени...
– Тид?
– Да, Барбара?
– Как ты относишься к соглашениям?
Переход на «ты» ему показался несколько преждевременным. Он ухмыльнулся:
– Каким? Дипломатическим? Насчет цвета? Или, может, в отношении самоубийства?
– Сверни, пожалуйста, на обочину и остановись. Ненадолго. Думаю, пары минут нам вполне хватит, чтобы прийти к соглашению. Ну уж а каким оно будет, жизнь покажет.
Тид послушно свернул на обочину. Когда машина остановилась, он повернулся лицом к Барбаре: левая рука осталась на рулевом колесе, а правая легла на спинку ее сиденья. Она тоже повернулась к нему, но... но из ее темно-синих глаз почему-то исчезло все сияние. Теперь они выглядели совершенно безжизненными, мертвыми, глядящими на него будто из могилы.
– Вообще-то все это, как ни странно, довольно стандартно, Тид. Рано или поздно ты все равно начал бы приставать ко мне с вопросами, как это меня угораздило заняться этой древнейшей профессией. В этом смысле все вы почему-то до боли одинаковые. Поэтому давай лучше сразу договоримся: ты меня ни о чем таком не спрашиваешь и не вынуждаешь нести околесицу о трагической судьбе, падших родителях, несчастной любви и тому подобную галиматью. Просто... просто принимай меня такой, какая я есть, Тид, хорошо? Так будет лучше нам обоим, поверь мне.
– Да, но, насколько я понимаю, любое соглашение неизбежно предполагает определенную степень искренности с обеих сторон, кажется, так, Барбара? Наверное, рано или поздно я на самом деле спросил бы тебя об этом, ты права. Но теперь не буду, обещаю. Только и тебе тоже придется кое с чем согласиться. Обещай мне, что ни при каких условиях ты не будешь изображать видимость страсти или желания, если не испытаешь их на самом деле. Обещаешь?
– Ты, наверное, хочешь здорово пошутить, Тид, да? Неужели тебе так хочется самого себя обмануть?
– Каким это, интересно, образом?
– Самым простым. Я холодна, как те самые монстры, которых время от времени выкапывают из ледников. Ты стал первым и... единственным из всех моих клиентов, с которыми я решилась поделиться своими самыми сокровенными мыслями. Ну а теперь, когда все уже позади, думаю, тебе лучше отвезти меня назад в отель. Сама не знаю почему, Тид, но мне совершенно не хочется тебя обманывать. Извини...
– Нет, Барбара, лучше давай постараемся закончить то, что начали, и пусть каждый из нас строго соблюдает только что принятые на себя обязательства. Даже если все закончится чисто платонической поездкой за город. Как будет, так и будет, хорошо?
– Хорошо. Но в таком случае и ты дай обещание, что не будешь платить мне, пока я сама не попрошу тебя об этом, хорошо?
– Ладно, Барбара, пусть так и будет. В общем-то считай, что две высокие договаривающиеся стороны пришли к обоюдному и вполне устраивающему их соглашению...
Ее волшебная улыбка медленно вернулась назад. Она, как бы не веря происходящему, задумчиво покачала головой, затем повернулась к нему:
– Ну что ж, сэр, тогда поехали. Чего уж теперь ждать?
Тид въехал в первую деревеньку, когда местный рынок уже почти закрывался. Но только почти, поскольку они все-таки успели туда войти и купить пару вполне приличных стейков, бутылку шампанского и кое-какие замороженные овощи. Его тогда еще почему-то очень позабавило, каким удивленным взглядом она смотрела за тем, как продавец взвешивает мясо для стейков.
Тид Морроу вынес покупки наружу. В горах было заметно прохладнее, поэтому он, уже не спрашивая ее разрешения, нажал на кнопку и поднял брезентовый верх своей машины.
– Слушай, Барбара, хочешь услышать признание? Совсем необычное признание...
– Да, конечно же!
– Дело в том, что у меня есть на редкость расплывчатый мотив, чтобы... чтобы ехать вместе с тобой туда, в этот чертов кемпинг на берегу озера. Ты будешь должна там кое-что для меня... нет, со мной сделать. Чтобы, когда мы оттуда уедем, все выглядело так, будто накануне мы с тобой там «прекрасно провели время». Точнее, вчера! Следы губной помады на полотенце в ванной комнате, случайно оброненная заколка для волос на полу, забытые трусики, запах духов...
Выражение ее лица в наступившей темноте было уже невозможно увидеть.
– Спасибо за то, что честно все говоришь. Да, такое, признаться, сейчас не так уж часто встретишь.
– Значит, сделаешь?
– Конечно, сделаю, Тид.
– Отлично. Тем самым автоматически решается вопрос о твоей оплате. Я плачу тебе за согласие оставить там как можно больше отпечатков твоих пальцев, только и всего. Согласна?
– В общем-то да.
Последовало несколько томительных минут никому не понятного молчания.
– Значит, ты используешь меня, чтобы заставить кого-то приревновать, так ведь?
– Боюсь, нет, Барбара... Не совсем так.
– Тогда я нужна тебе, чтобы прикрыть кого-то другого? У кого слишком ревнивая жена? Которая сама по себе не в состоянии удержать собственного мужа в собственной постели?
– Нет, нет, это тоже не совсем так, Барбара... Но... но только, пожалуйста, не принимай все уж слишком близко к сердцу...
– Интересно, почему бы и нет? Разве профессионалы в любой области не люди и не могут принимать близко к сердцу конкуренцию со стороны любителей?
– Сейчас это не так уж и важно. И прошу тебя: никогда не говори никому, что именно я просил тебя делать, хорошо?
Она громко рассмеялась:
– Знаешь, это даже смешно. Ты сказал это так, будто на самом деле веришь, что мне можно доверять.
– Как ни странно, но я на самом деле верю.
Барбара слегка коснулась кончиками пальцев его руки:
– Тид, думаю, нам пора прекратить наскакивать друг на друга. Никакого толка от этого не будет. У тебя есть какие-либо конкретные предложения?
– Конечно, есть! Например, вот эта: мы с тобой знаем друг друга вот уже несколько лет, я тайно вздыхаю по тебе и наконец-то уговорил съездить со мной на романтический пикник, выпить шампанского, искупаться в озере при лунном свете... Вроде бы ничего предосудительного, но у меня свои «черные» планы, и тебе невольно приходится задумываться, насколько яростно придется бороться за то, чтобы сохранить свою собственную честь. Свою девичью честь! Ну как, подходит?