– Он на тот случай, если салфеток не будет.
– А носовые платки?
– Если не будет геля.
Алекс включился в игру.
– А толстая тетрадь а-ля Коломбо?
– Чтобы записывать кое-что. Мои мысли. Мои наблюдения.
– Зонтик?
– Вдруг пойдет дождь.
– Мы же сидим в машине.
– Мы же в конце концов из нее выйдем.
– Носки?
– Вдруг кому-то понадобятся.
– Огромная косметичка?
– Там мои лекарства. От сердца, от печени, от почек, от радикулита, от артрита и снотворное. А еще витамины.
– А штопор-то зачем?
– Штопор всегда пригодится. Когда кто-то ведет себя слишком агрессивно.
Алекс широко раскрыл глаза.
– Значит, если на нас нападет какой-нибудь психопат, ворующий влажные салфетки, мы огреем его штопором и метелкой, швырнем в лицо пару носков и брызнем в глаза спиртовым гелем. А если он не угомонится, поколотим его складным зонтиком и задушим кляпом из носовых платков. Если он и дальше будет к нам лезть – влажные салфетки и впрямь стимулируют – тут уж мы оглушим его вашей косметичкой, набитой лекарствами.
Максин с важностью подняла голову:
– Сам видишь – здесь нет ничего бесполезного.
Старая «Нокия» Максин неожиданно зазвонила, издавая простенькую мелодию.
Она с подозрением взглянула на телефон, не отвечая на звонок.
– Вы не будете подходить?
– Нет, это не важный звонок.
По голосу попутчицы Алекс понял, что она разволновалась. Однако он не решился спросить, кто звонил.
Раздался еще один, короткий звук, означавший, что оставлено голосовое сообщение.
Максин в раздражении убрала мобильный в сумку.
– Вы не хотите прослушать сообщение?
Максин напряглась и повернулась к нему:
– Я знаю, что они хотят, и не согласна на это.
12
Алекс намеревался попросить Максин рассказать, в чем дело, как вдруг услышал вой сирены. Он взглянул в зеркало заднего вида и увидел, что прямо за ними едет полицейская машина. Так как Алекс не реагировал, полицейский навел на него пистолет и, подъехав вплотную к машине, прижался стеклом к стеклу.
Максин ему улыбнулась и помахала рукой, совсем как ребенок, который машет родителям на новогоднем празднике в детском саду. Полицейского, судя по всему, это не тронуло, поскольку он жестами дал понять, что хочет, чтобы Алекс съехал на обочину и остановился. Максин уже давно не была за рулем и находила скорее увлекательным, что их просят остановиться. Она вообразила себя опасной преступницей в бегах.
Она уже собиралась было поделиться своими впечатлениями с Алексом, как вдруг заметила выражение дикого ужаса на его лице, по которому катились крупные капли пота. Зубы у него стучали, он бормотал что-то невнятное и бросал безумные взгляды по сторонам.
В душу старой женщины закралось подозрение. А что если ее первая догадка была верной? Что если у него никакая не депрессия, а наркозависимость? Что если он ей наврал? Но вообще-то он, конечно, мог быть и психопатом, и наркоманом одновременно. Может, его «Твинго» напичкана антидепрессантами, закупленными на черном рынке. Отличный сюжет для репортажей Бернара де ла Вильярдьера. Надо будет ему написать и подать идею.
Однако ее ведь могут счесть сообщницей. Торговля антидепрессантами – это тянет на десять лет тюрьмы. Жить ей, конечно, осталось недолго, но закончить свой жизненный путь за решеткой не очень-то улыбалось. По телевизору в доме престарелых она смотрела сериал «Оранжевый – хит сезона»[16], такие глупости ей уже не по возрасту.
Внезапно она испугалась, как бы наркоман, наглотавшись поддельных антидепрессантов, не стал улепетывать от полиции. Понятное дело, это было бы забавно, но куда «Твинго» тягаться с полицейской машиной. Максин вовсе не хотелось, чтобы они врезались в дерево. Да, она собралась умирать, но умирать по-своему. Наконец-то она оставит с носом свою судьбу. И именно ей, Максин, решать, когда это будет.
Она отлично помнила прекрасную сцену из фильма «Зеленый сойлент»[17], в которой пожилой друг главного героя собирается по собственной воле воспользоваться эвтаназией, и вокруг него – крупным планом цветы, животные, пейзаж. Все выглядело спокойным и безмятежным.
От мечтаний ее отвлек какой-то звук. Молодой человек говорил ей что-то, но тараторил совсем невнятно.
– Успокойся. Подыши глубоко.
Алекс, на грани инфаркта, сделал глубокий вдох.
– Очень хорошо, – сказала Максин ласковым голосом тренера по йоге в доме престарелых. – Еще раз.
Она увидела, как его плечи опустились, а дыхание стало ровнее.
– Замечательно. Продолжай. И закрой глаза.
Сам не свой, Алекс повиновался.
Вдруг машина сделала крутой поворот.
– Открой глаза! Я погорячилась. Плохая была идея. Смотри в оба на дорогу. И не психуй. Встань на обочину, как тебя просит полицейский.
Она обернулась в сторону полицейской машины. Хранитель общественного порядка, кажется, терял терпение. Увидев, что «Твинго» притормаживает и прижимается к обочине, он вздохнул с облегчением и встал сзади.
Время не ждало. Надо было действовать быстро, если она не хотела угодить в тюрьму. Она обеими руками обхватила голову Алекса, чтобы привести его в чувство.
– Что происходит? Почему ты в такой панике? Где наркотики?
Алекс мгновенно пришел в себя.
– Какие наркотики?
– Некогда играть в прятки. Быстро говори! Нужно их спрятать. В крайнем случае каждый из нас может проглотить немного, но имей в виду – я сегодня не принимала слабительного, так что ты рискуешь не сразу получить обратно свой товар.
– Вы не понимаете – я нарушил закон.
Он кого-то убил. Наверняка. Бернар предупреждал, что не надо ездить на попутной машине молодым беззащитным женщинам. Думаешь, что тебе попался милый мальчик в депрессии из-за несчастной любви, а на самом деле он – ненормальный.
Она с трудом проглотила слюну.
– Что ты наделал?
Торговля наркотиками, магазинная кража, вооруженное нападение, убийство… Куча кадров с экрана телевизора в доме престарелых промелькнули у нее в голове.
– Я не прошел техосмотр.
– Что?
– Да, я понимаю, это очень плохо. Я должен был это сделать еще месяц назад. Я знал, что нужно его пройти, но все никак не решался. А потом собрался с бухты-барахты в Брюссель, и уже не успевал.
Он глубоко вздохнул, выпрямился на своем сиденье и заявил:
– Не волнуйтесь. Я беру на себя всю ответственность за это преступление. Я объясню, что вы тут ни при чем и понятия о нем не имеете.
Максин увидела в боковом зеркальце, как полицейский вышел из машины и направился к ним решительным шагом.
– Послушай меня. Ты сделаешь ровно то, что я тебе скажу, и все будет хорошо. Окей?
Алекс кивнул головой, все еще пребывая в ужасе, но обрадовавшись, что замаячил хоть какой-то выход из ситуации. Максин же полегчало, оттого что он не роптал, и она принялась срочно излагать свой план:
– Ты скажешь, что я твоя больная бабушка. Мы наверняка его разжалобим. Не знаю, кем надо быть, чтобы выписать штраф молодому человеку, который вывез на прогулку дряхлую старушку.
Алекс не успел сказать ни слова в ответ – полицейский уже стучал в окно машины, знаками приказывая опустить стекло.
– Добрый день, мсье. Плановая проверка. Покажите, пожалуйста, права и техпаспорт.
Дрожащей рукой Алекс отогнул козырек со своей стороны и нащупал там документы.
– АРХХХХХХ!
Полицейский и водитель подпрыгнули от неожиданности и повернулись в ту сторону, откуда доносился звук.
Максин хрипела, пуская обильные слюни из перекошенного рта.
– АРХХХХХХ!
Онемевший от изумления полицейский поглядел на Алекса в ожидании объяснений.
Тот, вконец растерявшись, повернулся к Максин, которая бросила на него требовательный взгляд, прежде чем выдать очередную порцию хрипов. На сей раз еще более пронзительных.
– ГЫЫЫЫЫЫЫ!
– Извините, пожалуйста, мою бабушку, господин полицейский. Она больна, у нее не все в порядке с головой.