Сердце.
Но только она одна представляла угрозу для его сердца.
Но теперь он расценивал ситуацию по-другому. Джорджиана не хотела владеть его сердцем. Напротив, этот орган, казалось, её совсем не интересовал.
Он запахнул пальто, надвинул шляпу на глаза и зашагал по Флит-стрит, словно ветер был ему достойным противником. Дункан опустил голову, изо всех сил стараясь отгородиться от всего мира.
Чтобы никто не смог разглядеть в нём сомнение, бессилие и боль.
Именно боль Дункан ощущал в груди. Он думал, что их встреча заставит её передумать. Покорит её сердце.
Каким же идиотом он был.
Слишком долго она вела дела с Чейзом, чтобы сейчас повернуться к нему спиной. Её приверженность владельцу "Падшего Ангела" впечатляла. Особенно, если учесть, что их не связывала физическая близость.
В его голове вспыхнуло непрошеное воспоминание. Сидя на столе, Джорджиана откинулась назад, её золотистые волосы рассыпались по крепкой дубовой поверхности. Грудь высоко поднята. Бёдра раздвинуты. Пристальный взгляд сосредоточен на Дункане.
Она отдалась ему физически, сдалась на милость его поцелуям и прикосновениям, но более того, Джорджиана доверила ему своё удовольствие и свои секреты.
Большую их часть.
Только он просил Джорджиану раскрыть не её собственные секреты. Личность Чейза не имела к ней никакого отношения. И всё же она оставалась преданной этому человеку, отказываясь выдать единственную информацию, которая могла защитить Дункана.
В её поступках были благородство и верность, которые он не мог не уважать, хотя и ненавидел. Завидовал.
Потому что хотел, чтобы она так же относилась к нему.
Хотела его.
Любила его.
Дункан поднял голову и увидел, что всего в нескольких ярдах от его конторы у входа в здание привязана красивая лошадь рыжей масти. Лошадь была ему знакома, но то ли из-за трудного дня, то ли из-за своего подавленного настроения он не смог припомнить, где раньше её видел. Дункан поднялся по каменным ступеням и вошёл внутрь, едва не пройдя мимо приёмной, где сидела женщина и читала последний номер "Скандальной хроники".
Молодая девушка.
Совсем молодая.
Он снял шляпу и откашлялся.
– Мисс Пирсон.
Кэролайн тут же отложила газету и встала.
– Мистер Уэст.
Глядя на неё, он приподнял брови.
– Чем могу помочь?
Она улыбнулась, тут же превратившись в более молодую версию своей матери.
– Я пришла повидаться с вами.
– Так я и понял. – Следовало бы послать записку Джорджиане, уведомить о местонахождении дочери, но вместо этого Дункан сказал: – Могу я предложить вам чай?
– Вы подаёте здесь чай?
Его губы дрогнули.
– Вы удивлены.
– Да. Чаепитие кажется таким... – она сделала паузу, – цивилизованным мероприятием.
– И мы даже разливаем чай в чашки.
Кэролайн какое-то время обдумала его предложение.
– Тогда ладно. Я согласна.
Он провел её в свой кабинет, дав знак Бейкеру, что им понадобятся закуски.
– Кстати, о цивилизованности, – добавил Дункан, жестом приглашая девочку присаживаться, – где ваша компаньонка?
Кэролайн улыбнулась.
– Я её потеряла.
Он не стал скрывать своего удивления.
– Вы её потеряли.
Она кивнула.
– Мы поехали кататься верхом. Она отстала.
– Возможно, она была не в курсе, куда вы направляетесь?
Улыбка вернулась на её лицо.
– Всё возможно.
– И вы совершенно случайно оказались у здания моей конторы?
Кэролайн пожала плечом.
– Мы же выяснили, что я читаю ваши газеты; адрес указан на страницах. – Она замолчала, а потом добавила: – И я приехала не для того, чтобы вас навестить. Я здесь по делу.
Дункан изо всех сил старался не улыбаться.
– Понятно.
Девочка нахмурилась, это выражение он десятки раз видел на лице у её матери.
– Думаете, я шучу.
– Прошу прощения.
От дальнейшего разговора его спасло появление чая, взбитых сливок, сконов и кучи пирожных, которые удивили даже Дункана. Но, пожалуй, самой приятной частью чайной церемонии стал тот момент, когда Кэролайн присела на самый край стула, рассматривая угощения широко распахнутыми глазами, как и подобает ребёнку её возраста. Большую часть времени она вела себя старше своих лет, напоминая более молодую, более прямолинейную версию своей матери, но сейчас это была обычная девятилетняя девочка, которая хотела съесть пирожное.
Теперь Дункан знал, как себя вести.
– Угощайтесь, – сказал он, когда Бейкер положил на стол стопку писем и вышел.
Кэролайн тут же потянулась к покрытому помадой овальному пирожному и уже наполовину поднесла его ко рту, когда замерла, посмотрев на Дункана, и сказала: