Джорджиана не любила Джонатана. Теперь она это знала точно.
Ведь теперь она не сомневалась, что любит Дункана Уэста. И эта всепоглощающая любовь её уничтожит.
Она встретилась взглядом с графиней.
– Это моих рук дело, – призналась Джорджиана. – Из-за меня вы оказались здесь, я подвергла вас опасности. – Она покачала головой. – Он...
Раздался стук в дверь, не дав Джорджиане закончить предложение. Но, проходя через комнату, она мысленно прокрутила слова в голове дюжину раз.
"Он солгал мне".
Но почему?
Она повернулась к графине, сжав кулаки, как будто ей предстояла битва.
– Наверняка, приехал врач.
Леди Тремли кивнула. Джорджиана открыла дверь и обнаружила за ней Бруно, чьё лицо выражало настороженность. Она вопросительно наклонила голову, его взгляд скользнул поверх её плеча, задержавшись на графине.
– Прибыл Тремли, – тихо сказал он.
Джорджиана встретилась с ним взглядом, мгновенно перевоплотившись в Чейза.
– Поскольку он не член клуба, нас это не должно волновать.
– Он говорит, что знает, что его жена здесь, и готов в следующий раз взять с собой королевскую гвардию, если мы сейчас его не впустим.
– Передай остальным.
– Он хочет увидеть тебя.
Она оглянулась через плечо, убедившись, что графиня находится на достаточном расстоянии, чтобы не услышать ответ Джорджианы и наклонилась к массивному мужчине.
– Ну, с Чейзом у него вряд ли получится встретиться.
Бруно покачал головой.
– Ты не поняла. Он хочет увидеть Анну.
Её охватил страх. Раньше таких странных просьб не поступало.
– Анну, – повторила она.
– Он сказал, что ты - единственная, с кем он будет говорить.
– Ну что ж, тогда он со мной встретится, – сказала она.
– С тобой и твоей охраной, – воинственно заявил Бруно.
Её это вполне устраивало. Она снова повернулась к графине.
– Судя по всему, меня хочет видеть ваш муж.
Глаза Имоджин округлились.
– Вы не должны с ним встречаться. Он заставит вас всё ему рассказать.
Джорджиана улыбнулась, пытаясь подбодрить графиню.
– Я не из тех женщин, кого легко заставить что-либо сделать.
– Он не из тех, кого легко победить.
Она это и сама знала. Но он был человеком, который понимает силу и власть. И она не боялась воспользоваться ими, чтобы сразиться с графом.
– Всё будет хорошо, – заверила она леди Тремли, взгляд Джорджианы скользнул по ссадинам и синякам, которых не заслуживала ни одна женщина. Её охватил гнев. Из-за Имоджин. Из-за Дункана.
Из-за правды.
У неё ещё оставалась слабая надежда, что он ей не лгал. Что он был именно тем, за кого себя выдавал.
Возможно ли, чтобы это было правдой.
Потому что выдавал он себя за хорошего человека.
Она выбросила эти мысли из головы, когда прибыл врач. Убедившись, что новый резидент "Падшего ангела" находится в надёжных руках, Джорджиана направилась через лабиринт из проходов и коридоров в маленькую комнату на мужской стороне клуба, предназначенную для самых злостных нарушителей.
Персонал клуба называл её "Прометей", внутри висела огромная картина маслом, на ней Зевс в образе орла наказывал Прометея, мучительно потроша его печень за кражу огня у богов. Картина предназначалась для запугивания, и благодаря ей Джорджиана практически не сомневалась, что, когда она вошла в комнату в сопровождении Бруно и Азриэла, чтобы встретиться с Тремли лицом к лицу, сердце графа пару раз ёкнуло.
Он стоял в дальнем конце комнаты без окон, между ними находился широкий дубовый стол. Джорджиана, не колеблясь, начала разговор:
– Чем могу быть полезна?
Граф улыбнулся, и ей пришло на ум, что в другое время, в другом месте, она могла бы счесть его привлекательным. Он был бесспорно красив: тёмные волосы, тёмно-голубые глаза, белоснежная улыбка, которая заставляла задуматься, не родился ли он с дополнительным набором зубов.
Но его глаза оставались серьёзными, Джорджиана повидала достаточно зла в мире, чтобы разглядеть его в графе Тремли.
– Я пришёл за женой.
Он с наигранной невинностью склонил голову набок.
– В клубе нет женщин, милорд. Он только для мужчин. По правде говоря, я сильно удивилась, что вы спрашиваете обо мне.
Его глаза сузились.
– Я слышал, вы говорите от имени Чейза.
Она изобразила скромницу.
– Вы мне льстите. Ни у кого нет такой привилегии.
Он наклонился вперёд, упёршись кулаками в дубовую поверхность стола.
– Тогда, возможно, вы его позовёте.
Она встретилась с ним взглядом.
– Мне очень жаль, милорд. Чейз никого не принимает.