Джорджиана смахнула слёзы со щёк и постаралась рассмеяться.
– Глупо, конечно, – сказала она, глубоко вздохнув. – Но это очень любезно со стороны мистера Уэста.
Кэролайн задумчиво прищурилась.
– Думаешь, мистер Уэст её прислал?
Джорджиана не сомневалась. Но дочери сказала:
– Газета же принадлежит ему. – Она посмотрела на Кэролайн, у которой из волос выпала роза. Джорджиана наклонилась и поцеловала дочь в макушку, напоминая себе, что живёт ради этой девочки. Ради её будущего. – Посмотрим, кто прислал все эти цветы?
Кэролайн собрала все карточки, пришедшие вместе с цветами, а Джорджиана ещё раз провела пальцами по карикатуре, обвела плечо Дункана, линию его рукава. Он поместил себя.
Даже отказавшись от неё, даже одарив всем тем, чего, как ей казалось, она хотела с самого начала, он почтил её своей любовью.
Вот только сейчас Джорджиана ничего из этого не хотела.
Кэролайн вернулась с карточками, и они принялись их просматривать. Каждый отправитель казался добропорядочнее предыдущего. Герои войны. Аристократы. Джентльмены.
Но газетчика среди них не было.
Джорджиана лихорадочно перебирала стопку посланий, надеясь, что один из букетов прислал Уэст. Надеясь, что он не оставил её навсегда. Но зная, что так оно и есть.
"Не говори, что любишь меня. Иначе, когда ты уйдёшь, я не уверен, что смогу это вынести".
Надо было ему сразу сказать. С самого начала. С того самого момента, как она его полюбила. Джорджиана должна была признаться ему в своих чувствах. Сказать, что если бы могла сама выбирать себе жизнь, будущее, мир... Дункан бы обязательно в них присутствовал.
В дверь постучали, а затем в столовую вошёл дворецкий брата.
– Миледи? – Обращение прозвучало, как всегда, с лёгким осуждением. Обычно чопорного дворецкого не заботил её выбор бриджей вместо юбок, когда она находилась дома. Но раньше никто и никогда её не навещал.
Она с надеждой повернулась к слуге. Возможно, от Дункана пришло ещё одно послание?
– Да?
– К вам посетитель.
Неужели он пришёл.
Она выскочила из столовой, отчаянно желая его увидеть вновь. Прошествовав к парадному входу Джорджиана встретила там мужчину со шляпой в руке и остановилась.
Это был не Дункан.
К ней повернулся виконт Лэнгли, в чьих глазах читалось удивление.
– О, – выпалила Джорджиана.
– В самом деле, – приветливо проговорил он.
Дворецкий откашлялся.
– Полагается дождаться, пока гостя проводят в приёмную.
Она посмотрела на слугу.
– Я приму виконта здесь.
Дворецкий был явно недоволен, но молча ушёл. Она снова обратила внимание на Лэнгли.
– Милорд, – поприветствовала Джорджиана, слегка присев в реверансе.
Он зачарованно наблюдал за её действиями.
– Знаете, – сказал виконт, – я никогда не видел, чтобы женщина делала реверанс в брюках. Это выглядит несколько нелепо.
Она провела ладонями по бёдрам и слегка улыбнулась.
– В них удобнее. Я не ожидала...
– Смею заметить, – он поднял руку, в которой держал газету, – ожидать следовало. О вас говорит весь высший свет. Предполагаю, что я просто первый из многочисленной вереницы посетителей.
Она встретилась с ним взглядом.
– Я не уверена, что хочу иметь отношение к высшему обществу.
– Поздно. Мы не могли не принять вас в наши ряды после того, как вы две недели не сходили со страниц наших любимых газет.
Джорджиана сделала паузу.
– Тогда я полагаю, мне стоит воскликнуть: "Ура!"
– Действительно, стоит. – Лэнгли рассмеялся. – Мы с вами никогда не придерживались официальных церемоний.
Она покачала головой.
– Нет, милорд.
Он улыбнулся. Затем наклонился.
– Раз так, а на вас сейчас бриджи, я думаю, мы можем обойтись без формальностей.
Джорджиана улыбнулась.
– Согласна.
– Я пришёл просить вашей руки.
Её лицо вытянулось. Она ничего не могла с собой поделать. Конечно, Джорджиана хотела получить от него предложение руки и сердца с самого начала. Он прошёл тщательный отбор, в нём безукоризненно сочетались бедность и благородное происхождение.
Но сейчас ей вдруг захотелось гораздо, гораздо большего. Джорджиана хотела получить в браке партнёрские отношения, доверие и преданность. И любовь.
И страсть.
Она хотела Дункана Уэста.
– Вижу, вы не в восторге от моего предложения, – заметил виконт.
– Дело не в этом, – сказала она, из её глаз снова хлынули непрошенные слёзы.
Джорджиана резко их смахнула. Что, чёрт возьми, с ней случилось за последние сорок восемь часов?
Он улыбнулся.
– Мне говорили, что некоторые женщины плачут, когда им делают предложение. Но ведь обычно от счастья? Поскольку я не женщина и не специалист по брачным предложениям... – Лэнгли замолчал.