Она отличалась от всех знакомых ему женщин.
Он пытался себе представить, каково это расти с родителем, который так сильно тебя любит, что готов пожертвовать своим счастьем. В случае Уэста любовь была быстротечна.
А затем он сам взял на себя ответственность.
Уэст отогнал воспоминания и вновь обратил внимание на танцующих.
Лэнгли был подходящим кандидатом в мужья. Красивый, умный, обаятельный, искусный танцор. Он скользил по бальному залу, подчёркивая грациозность партнёрши своей собственной. Уэст увидел, как юбки Джорджианы цвета слоновой кости коснулись ноги виконта, когда пара делала поворот. Что-то в том, как шёлк прильнул к шерсти, прежде чем поддаться силе тяготения, в том, как танцующие двигались, демонстрируя лишь изящество и мастерство, раздражало.
Его это не должно волновать. Он присутствовал здесь совсем по другой причине.
Так какого чёрта он делал на балконе, раздавая глупые обещания помочь восстановить репутацию незнакомой ему девушке?
Чувство вины - мощный побуждающий фактор.
Проклятая карикатура. Он облил леди Джорджиану грязью точно так же, как и высшее общество десять лет назад. Уэст пришёл в бешенство, когда картинку, высмеивающую и издевающуюся над незамужней матерью и невинным ребёнком, опубликовали в газете. Он особо не вчитывался в "Скандальную хронику" в отличие от остальных своих изданий, потому что не был поклонником сплетен. А карикатуру решили добавить в последний момент, перед тем как газета отправилась в печать.
Он уволил главного редактора, как только её увидел. Но было уже слишком поздно.
Благодаря Уэсту позор девушки только возрос.
Она улыбнулась Лэнгли, и в голове Уэста промелькнуло какое-то воспоминание. Он не помнил, чтобы встречался с этой леди раньше, но не мог отделаться от навязчивой мысли. Что они уже разговаривали. Что она улыбалась ему точно так же.
Её называли леди с дурной славой, в немалой степени благодаря Уэсту. И не важно, что она обладала всеми качествами, которые ценились в обществе: молодостью, аристократическим происхождением и неземной красотой.
Возможно, красота имела первостепенное значение. Общество ненавидело красавиц почти так же сильно, как и дурнушек. Именно красота искушала, в конце концов, если бы Ева ею не обладала, быть может, змей оставил бы её в покое.
Но во всех грехах винили Еву, а не змея. Точно так же, как леди теряла репутацию, а не джентльмен.
Он снова задумался о том мужчине. Любила ли она его?
Мысль вызывала неприязнь.
Да, он поможет леди Джорджиане восстановить репутацию. Он сделает её звездой сезона. Задача была несложной: общество обожало газету сплетен и легко верило написанному. Несколько удачных статей, и леди Джорджиана выйдет замуж за своего виконта, а совесть Уэста успокоится и он сосредоточится на других, более важных делах.
Делах, касающихся его свободы.
– Ты не танцуешь.
Он ждал этой встречи, присутствовал на балу именно ради неё, но тем не менее похолодел, услышав рядом любезные слова, пропитанные фальшью.
– Я не танцую.
Граф Тремли усмехнулся.
– Конечно, нет.
Уэст был всего на несколько дней старше Тремли, знал графа всю свою жизнь и ненавидел его почти столько же. Но теперь Тремли стал одним из доверенных советников короля Вильгельма и обзавёлся десятками тысяч акров самой роскошной земли в Саффолке, которая приносила ему около пятидесяти тысяч фунтов в год. Он обладал богатством сказочного короля и благоволением настоящего.
Уэст намеренно сосредоточил внимание на Джорджиане, каким-то образом это помогало ему сохранять спокойствие.
– Чего ты хочешь?
Тремли изобразил удивление.
– Какой холодный тон. Ты должен проявлять больше уважения к тем, кто выше тебя.
– Будь благодарным за то, что я не избил тебя на людях, – сказал Уэст, отводя взгляд от Джорджианы, не желая, чтобы неприятный спутник обнаружил его интерес.
– Что за громкие слова. Как будто ты пойдёшь на такой риск.
Уэст всё больше раздражался, ненавидя страх, который пробудили в нём слова Тремли. Ненавидя самого графа.
– Спрошу ещё раз. Что ты здесь делаешь?
– Я прочитал твою статью, вышедшую на прошлой неделе.
Он застыл.
– Я пишу много статей.
– В поддержку отмены смертной казни за воровство. Дерзкий выбор, для кого-то столь... близко знакомого с ситуацией.
Уэст не ответил. Что тут скажешь в этом бальном зале, полном людей, которые не беспокоились о своём будущем. Не боялись своего прошлого.
Которые не ожидали, что, не ровен час, их разоблачат. Накажут.