В конюшне внизу тихо заржала лошадь, скребя копытом по полу стойла, фыркая от недостатка пищи, питья или любви.
Джонатан пошевелился, и Джорджиана обвила его своим телом, плотнее укутав их одеялом.
– Нет, ещё не пора.
– Пора. Мне нужно идти.
– А как же я? – кокетливо проговорила Джорджиана.
Его рука легла на её обнажённое плечо, мозолистая тёплая ладонь коснулась нежной кожи, вызвав у Джорджианы трепетный восторг. К ней, дочери одного герцога и сестре другого, очень редко прикасались. Всегда безупречная. Незаметная. Непорочная.
До сего момента.
Джорджиана усмехнулась. У мамы случится припадок, когда она узнает, что дочь больше не нуждается в первом выходе в свет и не стремится к нему. А брат, герцог Диздейн, самый влиятельный, самый титулованный аристократ Лондона... не одобрит её выходки.
Но Джорджиану это не заботило. Она собиралась стать миссис Джонатан Тавиш и отказаться даже от почётной приставки "леди" к своему имени. Она ничего этого не хотела. Ей нужен был только он.
Не имело значения, что брат сделает всё возможное, чтобы воспрепятствовать этому браку. Ведь теперь их союзу ничто не помешает.
Лошадка покинула пресловутое стойло.
Но Джорджиана осталась на сеновале.
От этой мысли она захихикала, любовь и риск, две стороны очень ценной монеты, вскружили ей голову.
Джонатан пошевелился, уже покидая их тёплый кокон. Её обнажённой кожи коснулся холодный зимний воздух, вызвав мурашки по всему телу.
– Тебе лучше одеться, – сказал он, натягивая брюки. – Если нас кто-нибудь поймает...
Фраза не нуждалась в завершении, он говорил одно и то же уже несколько недель, с тех пор как они впервые поцеловались, и потом, когда улучали время для тайных встреч. Если их поймают, его высекут, если не хуже.
А её репутация будет погублена.
Но теперь, после всего, что между ними произошло, после того, как, лёжа обнажённой на жёстком зимнем сене, она позволила его загрубевшим от тяжёлой работы рукам прикоснуться к её телу... репутация Джорджианы не подлежала восстановлению. Но ей было всё равно. Ничего уже не имело значения.
После случившегося они сбегут, ведь только так у них получится пожениться. Отправятся в Шотландию. Начнут новую жизнь. Для этого у Джорджианы хватит денег.
Неважно, что у Джонатана ничего нет.
У них есть любовь, и этого вполне достаточно.
Незачем завидовать аристократам. Их следует пожалеть. Что за жизнь без любви?
Она вздохнула, не сводя с Джонатана восхищённого взгляда, пока он грациозно надевал рубашку и заправлял её в бриджи, натягивал сапоги, словно делал это тысячу раз в таком тесном помещении. Двигаясь легко и непринуждённо, он обернул шейный платок вокруг шеи, накинул пиджак, а затем зимнее пальто.
Закончив, Джонатан повернулся к лестнице, которая вела в конюшню внизу. Какой же он стройный и мускулистый!
Уже замерзая без него, она закуталась в одеяло.
– Джонатан, – тихо позвала Джорджиана, не желая, чтобы кто-нибудь услышал.
Он посмотрел на неё своими голубыми глазами, чьё выражение она не сразу поняла.
– В чём дело?
Джорджиана улыбнулась, внезапно смутившись. Учитывая то, чем они только что занимались, чувство показалось ей весьма странным.
– Я люблю тебя, – повторила она, восхищаясь той простоте, с которой слова опять сорвались с её губ, как правдиво и прекрасно они прозвучали, заставляя верить только в лучшее.
Он замешкался, остановившись на верхней ступеньке лестницы, не прилагая к этому никаких усилий, словно паря в воздухе. Джонатан так долго молчал, что мартовский холод успел пробрать Джорджиану до самых костей. Так долго, что червь сомнения принялся точить её сердце.
Наконец, он улыбнулся своей дерзкой, нахальной улыбкой, той самой, которая манила её с самого начала. Каждый день в течение года. Постоянно. До сего дня, когда Джонатан, наконец, соблазнил Джорджиану в конюшне, наконец, завёл на сеновал и прогнал своими поцелуями все сомнения, пообещал прекрасные вещи и взял всё, что она могла ему предложить.
Нет, не взял.
Она отдалась ему по доброй воле.
Ведь она любила его. А он любил её.
Он сам сказал. Возможно, не словами, но прикосновениями.
Так ведь?
Её охватили сомнения, незнакомые чувства, которых прежде леди Джорджиана Пирсон, дочь одного герцога и сестра другого, никогда не испытывала.
"Скажи, – молча заклинала она. – Произнеси вслух".
– Ты очень милая девушка, – после бесконечно долгой паузы, наконец, проговорил он.
И пропал из виду.
Глава 1