Глаза дочери сверкнули.
– А моя книга?
Джорджиана с трудом сдержала улыбку.
– Получишь её утром. А пока за ней присмотрит Азриэл.
– Глава пятнадцатая, – прошептала Кэролайн охраннику. – Обсудим её завтра.
Азриэл хмыкнул с притворным безразличием, но не стал возражать, забирая книгу.
Джорджиана указала Кэролайн на спальню.
– Марш в постель.
Дочь направилась в свою комнату, Джорджиана последовала за ней, наблюдая за тем, как та забирается в кровать, сама она присела на край постели и разгладила льняное одеяло на плечах Кэролайн.
– Ты понимаешь, что на светском мероприятии...
Кэролайн застонала.
– На светском мероприятии... нельзя обсуждать любые физические проявления. – Она сделала паузу. – И лучше всего избегать разговоров о распитии крови из черепов.
– О распитии вина.
– Давай остановимся на том, что ничего нельзя распивать из черепов.
– Светские мероприятия кажутся ужасно скучными, – заключила Кэролайн.
– Вообще-то, нет.
Кэролайн удивлённо посмотрела на мать.
– Разве нет?
Джорджиана покачала головой.
– Нет. На самом деле они довольно занимательны, если... – Она замешкалась. "Если тебе рады" казалось плохим окончанием предложения. Особенно, если учесть скандальное происхождение Кэролайн. – Если тебя интересуют подобные мероприятия.
– А тебя? – тихо спросила Кэролайн. – Интересуют светские мероприятия?
Джорджиана медлила с ответом. Раньше они её интересовали. Она обожала те редкие деревенские танцы, на которые её приглашали. Джорджиана до сих пор помнила платье, в котором была на своём первом балу, его пышные вздымающиеся юбки. То, как она разыгрывала скромницу, опустив глаза и застенчиво улыбаясь каждый раз, когда мальчик приглашал её на танец.
Кэролайн имела право на свои собственные воспоминания. На платье, танцы, внимание. Заслуживала почувствовать, как после бурных плясок перехватывает дыхание, испытать гордость от комплимента причёски или учащённое сердцебиение, когда встречаешься взглядом с голубоглазым красавцем, который окажется твоей погибелью.
Джорджиану охватил ужас.
Кэролайн всё знала. Знала, что у неё нет отца, что Джорджиана не выходила замуж. И скорее всего догадывалась о последствиях и о том, что её репутация была запятнана с самого рождения. А для того, чтобы вернуть честное имя потребуется намного больше, чем мать в окружении пёстрой компании аристократов с сомнительной репутацией. Они не помогут ей заслужить одобрение общества.
И всё же дочь никогда не произносила этих истин во всеуслышание. Даже в те досадные мгновения, когда находилась рядом с матерью, она и словом не обмолвилась о том, что ненавидит обстоятельства своего рождения. Что мечтает о другой жизни.
Но это не означало, что она этого не желает. И что Джорджиана не сделает всё возможное, чтобы подарить ей эту жизнь.
– Мама? – повторила Кэролайн, возвращая Джорджиану в настоящее. – Тебя не интересует общество?
– Нет, – сказала она, наклоняясь и целуя дочь в лоб. – Только его тайны.
Кэролайн надолго задумалась, а потом уверенно сказала:
– И меня.
Ложь. Джорджиана тоже когда-то была девочкой, полной надежд и чистых помыслов. Она знала, о чём втайне мечтает Кэролайн ночами. Знала, потому что когда-то мечтала о том же самом. О браке. О жизни, полной счастья, доброты и участия.
Полной любви.
Любовь.
Джорджиана ожесточилась.
Она бы не сказала, что в неё не верит. В конце концов, она же не дура. Любовь существовала. Джорджиана испытывала её не раз. Она любила своих партнёров. Любила брата. Любила тех женщин, которые приняли её много лет назад, защищали, даже когда она рисковала их безопасностью будучи сбежавшей сестрой герцога. Джорджиана любила Кэролайн больше жизни.
И было время, когда ей казалось будто она влюблена в мужчину. Когда верила, что то удивительное чувство, которое он в ней рождал, делало её непобедимой. Когда она думала, что сможет завоевать весь мир.
Что они вместе смогут завоевать весь мир.
Она верила в любовь. Так же, как верила мужчине, в которого была влюблена.
И осталась ни с чем.
Одна.
Да, она верила в любовь. Верила каждый раз, когда смотрела в лицо дочери. Но знала и об обратной её стороне. Что любовь может разрушить жизнь. Уничтожить человека. Она может стать источником боли и страха, превратить безграничную силу в бессилие. Превратить женщину в жеманную девчонку на балконе, которая стерпит оскорбления в крохотной надежде, что её боль спасёт любимую дочь.
Любовь - это чушь собачья.
– Спокойной ночи, мама.
Слова Кэролайн вывели Джорджиану из задумчивости.