Оба они занимали важные посты. Тремли - советник короля Вильгельма, Уэст - газетчик, которому была признательна добрая половина общества. И лишь один человек мог с ними соперничать.
Тот самый, о котором пришёл поговорить Тремли.
– Мне нужен Чейз.
Уэст рассмеялся.
– Не вижу в этом ничего смешного, – сказал Тремли.
Уэст выгнул бровь.
– Тебе нужен Чейз.
– Нужен.
Он покачал головой.
– Как и всему остальному миру.
Тремли ухмыльнулся.
– Возможно, но у всего остального мира нет тебя.
Это было правдой. В течение десяти лет Уэст передавал Тремли сведения о членах высшего общества в качестве платы за молчание графа о его прошлом. Об их общем прошлом.
И с каждым днём каждая крупица информации, которой он делился и печатал, постепенно убивала Уэста. Он отчаянно хотел выбраться из-под влияния этого злобного человека. Отчаянно нуждался в сведениях, которые даруют свободу.
Годы практики не дали Уэсту выпустить наружу ярость и безысходность, которые бурлили в нём всякий раз, когда появлялся Тремли.
– Зачем тебе Чейз?
– Будет тебе, – сказал Тремли тихим, почти дразнящим голосом. – В Лондоне есть только два человека, которые обладают властью, сравнимой с моей. Один из них в моём распоряжении. – При этих словах Уэст сжал кулаки, но Тремли продолжил: – Другой - Чейз.
– У меня недостаточно власти, чтобы напасть на след Чейза.
Тремли рассмеялся холодным и полным ненависти смехом.
– Мне нравится, что ты думаешь, будто у тебя есть выбор. Он проявил интерес к моей жене. Я не люблю, когда мне угрожают.
При мысли о том, как Тремли обращался со своей женой, Уэста охватил гнев.
– Чейз не единственный, кто может тебе угрожать.
– Ты же не себя имеешь в виду. – Когда Дункан не ответил, граф продолжил: – Ты не сможешь погубить меня, Джейми.
Давно позабытое имя, произнесённое тихим шёпотом, встревожило Дункана. Ему не терпелось уничтожить самодовольного графа. Он был готов на всё ради информации, которую леди Тремли предложила в качестве вступительного взноса в клуб.
Он перевёл дыхание, напустив на себя спокойный вид.
– Думаешь, я не искал Чейза сам? Думаешь, я не знаю, насколько хорошо его разоблачение повлияет на продажи газет? Хотя я и польщён твоим доверием, но уверяю, даже у меня нет возможности получить доступ к Чейзу.
– Но у шлюхи он есть.
Это слово задело за живое, и только присутствие всего высшего света удержало Уэста от того, чтобы заехать кулаком по самодовольному лицу графа.
– Понятия не имею, о ком ты.
– Ты бываешь очень утомительным, – вздохнул граф, изображая интерес к танцующим парам. – Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду. Женщину Чейза. Теперь, по-видимому, им брошенную. И доставшуюся тебе.
Уэст напрягся от того, как Тремли отозвался о ней, будто она была никому не нужной дешёвкой, которую швыряли туда-сюда, как безделушку.
Ради всего святого, она же дочь герцога.
Но Тремли не знал об этом. Как и не знал весь остальной Лондон.
– Нет смысла это отрицать, – проговорил граф. – Половина высшего света видела, как ты несколько дней назад затащил её в укромный уголок в казино. Я слышал три разные истории, в которых говорится, что Ламонт наткнулся на тебя под её юбками. Или это она была у тебя в штанах?
Ему хотелось зарычать от гнева. Если бы кто-то другой осмелился заговорить с ним в такой манере, Уэст бы его уничтожил. Заставил страдать целую неделю от побоев. И всю оставшуюся жизнь от его публикаций.
Но Тремли был в безопасности, потому что Уэст помнил, как в прошлом тот воспользовался его гневом. И как выиграл.
И поэтому вместо того, чтобы избить графа до полусмерти, Уэст сказал:
– Не стоит так отзываться о леди.
– Ого, она теперь леди? Шлюха, – он сделал ударение на грубом выражении, – должно быть, обладает впечатляющими навыками в постели, раз ты так высоко о ней отзываешься. – Тремли оглянулся на Уэста. – Мне всё равно, что ты с ней делаешь. Но она прежде всего шлюха Чейза. И ты узнаешь для меня его личность.
Однажды он уничтожит этого человека и поистине испытает блаженство.
Граф словно прочитал его мысли.
– Ты ведь ненавидишь это всё? – спросил он, внимательно глядя на Уэста. – Ты ненавидишь меня за то, что я имею над тобой такую власть. Что одним пальцем могу тебя погубить. Что ты мне обязан. Пожизненно.
Не то слово. Уэст испытывал к Тремли чувства намного сильнее ненависти.