И тогда он сжалится над ней. И вознаградит их обоих за терпение.
Он подавил стон, радуясь, что решил идти домой пешком. После получасовой прогулки на таком холоде Дункан точно должен прийти в себя. Хотя тело всячески пыталось убедить его в обратном.
У подножия лестницы стоял экипаж.
Он был незаметным. И ничем не привлекал внимание: чёрный, без опознавательных знаков, эскорта и огней, несмотря на половину десятого вечера. Только две вороные лошади и кучер на козлах.
Весь этот антураж не позволил Дункану пройти мимо. Окна были чёрными, но не из-за недостатка света внутри, а из-за краски на них.
Какой необычный экипаж.
В Дункане вспыхнуло предвкушение. Дверь приоткрылась, и его взору предстал роскошный интерьер: тёмно-красный велюр, золотой свет свечей и соблазнительные тени. Взгляд Дункана метнулся к руке в чёрной атласной перчатке, которая придерживала дверь. Он завороженно замер. Желая, чтобы эта рука прикоснулась к нему. Любым способом.
Джорджиана заговорила, её слова прозвучали тихо и многообещающе:
– Ты выпускаешь тепло.
Дункан забрался в экипаж и сел напротив неё, когда дверь за ним закрылась, они погрузились в умиротворяющую тишину. Джорджиана была одета как Анна, в красивое чёрное платье с пышными юбками, которые разметались по всему сиденью, и низким вырезом, открывающим вид на бледную прелестную кожу. Густая тень до плеч полностью скрывала лицо Джорджианы, и он не мог разглядеть ни одной его черты.
Прошлой ночью она сказала, что предпочитает мрак свету, и теперь он понял почему. Она царила в ночи. И ему захотелось встать на колени и принести клятву верности.
– Мне сказали не опаздывать.
От этого боевого заявления у Дункана потеплело на душе. Он предполагал, что Джорджиана опоздает, и уже приготовился к ожиданию, получив в начале дня противоречивую записку. В письме она ясно дала понять, что не хочет подчиняться чужой воле. Они либо будут проводить время на равных условиях, либо не будут встречаться вовсе.
Дункан перечитал чёртову записку с полдюжины раз, чувствуя, что уже много лет не встречал никого, кто так хорошо бы ему подходил во всех отношениях. Возможно, никогда. Легко покачиваясь в экипаже и вглядываясь в темноту, он опять об этом подумал.
Дункан послал ответную записку, желая одновременно одержать победу и проиграть.
Тем не менее он ожидал, что Джорджиана опоздает.
Она не опоздала, но Дункан не чувствовал себя победителем.
Она и вправду прибыла рано. Так рано, что приехала за ним в контору. Да, он вполне мог привыкнуть к такому партнёрству.
– Вы постоянно бросаете мне вызов, миледи.
Через мгновение Джорджиана пошевелилась, шелест шёлка прозвучал, словно пушечный выстрел в полутёмной карете. Юбки коснулись его ноги, и он вспомнил, как они цеплялись за брюки Лэнгли во время танца в бальном зале.
И воображал, что они касаются его.
Сегодня ночью.
Всегда.
Слово непроизвольно просочилось в его сознание, как коварный опиумный дым. Но, когда Джорджиана заговорила, Дункан выбросил его из головы.
– Не хотелось бы утомлять вас, мистер Уэст.
В этой женщине не было абсолютно ничего, что могло бы его утомить. Дункан мог бы провести всю жизнь в этой карете, даже не видя Джорджианы, и всё равно считал бы её очаровательной.
Он жаждал к ней прикоснуться, и вдруг понял, что может легко это сделать. Ведь придуманный Джорджианой сценарий встречи позволит заняться и другими вещами. И правда, его ничего не останавливало. Даже она сама, Дункан мог в этом поклясться.
Но тогда их игре придёт конец, а он не был к этому готов. Дункан откинулся на роскошную велюровую спинку сиденью, сопротивляясь своим низменным желаниям.
– Скажи мне, – попросил он. – Теперь, когда я полностью в твоём распоряжении, что ты собираешься со мной делать?
Она взяла с соседнего сиденья плоский свёрток.
– У меня для тебя послание.
Дункан замер, внезапно разозлившись, что Чейз умудрился проникнуть в это тихое место, нарушив своим незримым присутствием многообещающий вечер.
– Я же сказал, что не хочу, чтобы ты передавала послания от Чейза.
Джорджиана опустила свёрток себе на колени.
– То есть ты не хочешь узнать, что внутри?
– Конечно, хочу. Я просто не хочу, чтобы ты в этом участвовала.
Она начала играть пальцами с бечёвкой на свёртке.
– У тебя нет выбора.
– Нет, но у тебя он есть. – В его голосе послышались обвинительные нотки. И Дункану это не понравилось.
Она взяла досье на Тремли и протянула ему.
– Держи, – твёрдо, но немного печально, проговорила Джорджиана.
Дункан прищурился.
– Подвинься ближе к свету.