Надежда умирает последней.
Через мгновение Пиппа поняла, что оказалась в меньшинстве.
– О, – проговорила она. – Да. Мне тоже... пора... У меня... – Пиппа поправила очки на носу. – У меня ребёнок. И... Кросс. – Кивнув, она вышла из комнаты.
Уэст посмотрел ей вслед, его взгляд надолго задержался на двери. Затем он повернулся к Джорджиане.
– Вот мы и остались вдвоём.
Внутри у неё всё перевернулось.
– Похоже, что так.
Теперь он не спускал с неё глаз. Джорджиана в очередной раз удивилась его способности задавать вопросы и получать на них ответы одним проницательным взглядом. А потом он тихо и соблазнительно произнес её имя в этой самой комнате, которую она так сильно любила.
– Джорджиана.
Он замолчал, и ей захотелось подойти поближе. Захотелось прижаться к нему и всё рассказать, потому что если бы она не знала лучше, то подумала бы, что Уэст произнёс её имя с пониманием.
Но она знала лучше. Если Джорджиана сама не могла понять, как он мог.
Уэст задал единственный вопрос, на который она не могла ответить:
– Где он?
"На ней надеты брюки".
Это была первая и единственная мысль, зародившаяся у Уэста, когда он вошёл в комнату. Его взгляд метнулся мимо графини Харлоу к женщине, которую он не мог выкинуть из головы, казалось, уже целую вечность. Она стояла у дальней стены на фоне огромного, так хорошо знакомого ему витража из цветного стекла, который с противоположной стороны Уэст видел тысячу раз.
Он всегда предполагал, что по ту сторону находится помещение, но никогда не представлял себе, что попадёт в него, обнаружив внутри прекрасную Джорджиану на фоне падшего ангела. В брюках.
То было самое грешное, самое захватывающее зрелище в его жизни, и когда она, как мстительная королева, подошла к нему, обвинив в том, что он вторгся на чужую территорию, ему захотелось подхватить её на руки, поднести к этому великолепному витражу, прижать к нему спиной и совершить вторжение другого рода.
Но потом разочарование взяло верх. Джорджиана оберегала от него это место, несмотря на присутствие жён владельцев "Падшего ангела" и личное приглашение маркиза Борна.
Что навело Уэста на мысль, она оберегала не место.
Как и прошлой ночью, Джорджиана оберегала мужчину.
"Я ему не принадлежу".
Её лживые слова снова прозвучали у него голове.
Потому что в действительности она принадлежала Чейзу, точно так же, как ему принадлежал весь этот клуб со всеми его посетителями. В "Падшем ангеле" всё принадлежало Чейзу.
И даже сейчас, когда они находились наедине в тускло освещённых апартаментах и никто, кроме Люцифера, их не слышал, Джорджиана защищала человека, который разрушил её жизнь. И продолжал это делать. Уэсту это порядком осточертело. Он хотел, чтобы она освободилась от Чейза. Хотел, чтобы она оказалась подальше от клуба, от его грехов, от порочной практики отнимать жизни ради спортивного интереса.
Боже, он хотел, чтобы Джорджиана оказалась в безопасности. Вместе с Кэролайн.
Он выдаст её замуж. И не по просьбе Чейза.
А потому что она, как никто другой, заслуживала счастье.
Жаль, что он сам не мог ей его дать. У Уэста было слишком много опасных тайн. Придётся найти другой способ. Он встретится с Чейзом лицом к лицу. Сначала освободит Джорджиану. А уж потом защитит себя.
Каким-то непонятным образом она стала иметь для него первостепенное значение.
– Где он?
Вопрос повис в воздухе. Уэст мысленно уговаривал Джорджиану ответить. Открыть дверь и указать туда, где срывался этот таинственный человек, и тем самым освободиться от него.
Она так не поступила.
– Его здесь нет, – ответила Джорджиана.
Он подавил разочарование.
– Борн сказал, что я найду его здесь.
– Борн не знает всего. Здесь только я.
– И вот опять ты защищаешь человека, который в этом не нуждается.
– Нуждается... – начала Джорджиана, но Уэст больше не мог этого слышать.
– Остановись.
К счастью, она замолчала.
Он подошёл к ней с излишней поспешностью, выдавшей эмоции, которые он обещал себе больше перед ней не демонстрировать. Только не после вчерашней ночи. Не после решительного отказа Джорджианы.
Хотя он всё равно не мог дать ей то, чего она заслуживала.
Он встретился с ней взглядом, готовый на всё, лишь бы разглядеть в её глазах правду.
– Остановись, – повторил Дункан, не зная, к кому обращается: к ней или к себе. – Перестань его защищать. Перестань лгать ради него. Господи, Джорджиана, что у него на тебя есть? Почему он имеет на тебя такое влияние?