Шок пронзил мое тело от осознания этого. Я действительно любил ее. Я должен был понять это раньше.
— Любишь, пожалуйста, не будь смешным, Зак.
Я сверкнул глазами.
— Если ты не способен любить никого, кроме самого себя, это еще не значит, что я такой же. Я совсем не такой, как ты.
— Ты такой. Скажи мне прямо сейчас, что никогда не задумывался об измене Эмбер, и тогда, возможно, я поверю, что ты меньше похож на меня, чем я думаю.
Я напрягся, и мой отец резко рассмеялся.
— Возможно, ты еще не готов принять это. Пока оставь свою Эмбер, тащи ее за собой, но помяни мое слово: эта девушка не будет рядом с тобой, когда ты возьмешь на себя мою компанию.
— Приехать сюда было ошибкой, — твердо сказал я. — Мы с Эмбер сейчас же уезжаем.
Я повернулся, чтобы забрать Эмбер из кухни.
— Да, беги отсюда. Но ты не сможешь убежать от правды о том, кто ты есть, Зак.
Я толкнул дверь и почти побежал на кухню. Эмбер сидела внутри и смотрела в окно. Одна.
— Где моя мать? — спросил я.
Эмбер оглянулась через плечо. Она выглядела потрясенной.
— Она сказала, что ей нужно подняться наверх.
Боже, неужели моя мать напивалась с Эмбер в доме?
— Мне нужно проверить ее, — сказал я и пошел наверх.
Мать находилась в спальне, склонившись над туалетным столиком. Я осторожно подошел к ней и положил руку на плечо.
— Мам?
Она подняла голову на несколько сантиметров. Остатки кокаина присыпали туалетный столик и ее подбородок.
— Думал, что ты уже завязала с этим дерьмом, — хрипло прошептал я.
Я помог ей подняться и подвел к кровати, где она легла с туманной улыбкой.
— Завязала. На какое-то время. Совсем недолго. Но мне нужно это, чтобы что-то чувствовать, чувствовать онемение и забывать.
Она понимала, что противоречит самой себе? Кокаин делал только одно. Разрушал твою жизнь.
— Отец знает?
Ответ был очевиден. Кокаин был дорогим товаром.
— Он говорит, чтобы я была осторожна.
Я на мгновение закрыл глаза, потом поцеловал маму в лоб и ушел.
Я не мог вспомнить, сколько мне было лет, когда я впервые нашел свою мать в таком состоянии. Я был маленькими, лет шести-семи, и отец совсем потерял голову. Я не думал, что он так уж сильно беспокоится сейчас. Когда я спустился вниз, отец уже надевал пальто.
— Куда ты собрался? Мама только что нюхала кокаин, ты не можешь оставить ее одну.
— Нина уже в пути.
— Ты позволяешь горничной заботиться о маме?
Он сверкнул глазами.
— Это срабатывало последние несколько лет. А сейчас уезжай и приведи свои дела в порядок. Я вернусь через пару часов. Не волнуйся, я проведу ночь с твоей матерью.
В тот момент мне так хотелось его ударить. Вместо этого я прошел на кухню и взял Эмбер за руку, прежде чем вывести ее наружу. Когда мы вышли на крыльцо, отец уже садился в свой Порше.
— С твоей мамой все в порядке?
Нина помахала мне рукой с другого конца улицы.
— Она... такая же, как всегда.
Это был единственный способ описать. Я не мог припомнить ни одного случая, когда бы моя мать не была чем-то увлечена. Таблетки, антидепрессанты, алкоголь, травка, кокаин. Ей все хуже удавалось это скрывать, и меня это действительно беспокоило.
Эмбер была ужасно молчалива, пока мы ехали обратно в Бостон. Вероятно, она была шокирована состоянием моей семьи. Некоторые люди приравнивают деньги к счастью, но это неправда. Не думаю, что моя мать была по-настоящему счастлива в течение многих лет.
— Ты в порядке? — я спросил, в конце концов.
Она выглядела почти удивленной тем, что я заговорил, будто забыла, что была не одна в машине.
— Да. Устала. Мероприятие в загородном клубе было изнурительным.
— Знаю. Станет лучше. Со временем твои лицевые мышцы научатся постоянно улыбаться, и правильные слова будут приходить сами собой.
Эмбер нахмурила брови, будто сомневалась в этом. И возможно, она была права. Некоторые люди просто не были предназначены для того, чтобы быть частью такого рода предательской, двуличной компании.
Когда мы вернулись в квартиру, Эмбер сразу же повела меня в мою комнату и начала почти отчаянно раздевать. Я был поражен ее инициативой. Она стянула мою рубашку через голову, ее горячие губы прижались к моей груди, когда она поцеловала меня. Ее пальцы нащупали мой пояс, потом пуговицы на брюках. Наконец она спустила их вниз. Я уже был тверд как камень.
Выражение ее лица было таким напряженным, таким сосредоточенным. Я опустился на кровать, и Эмбер сняла с меня последнюю одежду, освобождая мой член.
— Эмбер, ты в порядке?
Она ничего не ответила. Она опустилась на колени рядом со мной, на кровать, склонилась надо мной и сомкнула рот вокруг моего члена.