Мальчик подтянулся и, словно принимая клятву, твердым голосом произнес:
— Я запомнил ее, Алексей Кузьмич.
Военнопленные продолжали свою тяжелую, монотонную работу. Шпалы поднимались все выше и выше. Чувствовалось, что Кузьмич и его напарник сильно устали. Кто-то снизу предложил им смениться, но танкист сердито помотал головой, и изнурительная работа продолжалась. Обхватив руками очередную неподъемную шпалу, они ласково посмотрели на мальчика. Боль и сострадание увидели в мальчишеских глазах. Тому было жаль этих изможденных людей. Он ничем не мог им помочь и, чувствуя свое бессилие, с яростью сжимал свои кулачки, проклиная фашистов, принесших так много горя его Родине. А Кузьмич, бросив шпалу, произнес:
— Держись, сынок! Ты отомстишь за нас проклятым фашистам. А теперь запоминай: штандартенфюреру СС Шталеккеру понравилась идея Синаева о создании русской национальной фашистской партии. Вскоре его отправили под Берлин, в местечко Вустрау, где так называемое Восточное министерство Розенберга вместе с Главным имперским управлением безопасности Германии начало готовить кадры для оккупированных районов Советского Союза. Фамилию пятого мы так, Петя, и не установили. Кличка у него была «Кубанский казак». Красивый, высокий, с черным, смолистым чубом ходил этот гад. Пытался заняться выявлением командиров и комиссаров Красной Армии. Мы его быстро раскусили. Смерть свою этот продавшийся фашистам иуда пашел в яме с человеческим дерьмом. Утопили его военнопленные.
Кузьмич замолчал, затем тяжело вздохнул:
— Вот и все, что я хотел сообщить тебе, Петруша. Мало, конечно. Поверь мне — возможности наши очень ограниченны. Если есть у тебя вопросы, давай, выкладывай их. Пока есть время, постараюсь ответить.
Петя с благодарностью посмотрел на танкиста и сказал:
— Ну, что вы, Алексей Кузьмич. Мне кажется, что эти ваши сведения будут представлять большой интерес для советского командования. Главное, доставить их на нашу сторону. А теперь расскажите о внутреннем распорядке лагеря. Когда поднимаетесь? Во сколько отправляетесь на работу? Чем вас кормят? Ну и так далее…
Танкист усмехнулся, зло сплюнул и промолвил:
— Чем нас кормят фашисты? Слышь, Семеныч, разве можно назвать это кормежкой? Да свиней, Петя, лучше кормят, чем нас. На сутки нам выдают 200 граммов хлеба с древесными опилками, 3/4 литра мучного супа и столько же кипяченой воды. Фашисты называют эту воду чаем. Хлеб и вода выдаются немецкими солдатами сразу после подъема, во дворе лагеря. Подъем в 6 часов утра, в 7 — выход на работу, обед — в 12 на месте работы. На обед отпускается ровно столько времени, чтобы проглотить бурду под названием суп. В 20 часов конец работы. Перерывов и перекуров нет. В 22 — отбой ко сну.
Потрясенный Петя удивленно произнес:
— Да как же вы работаете?.. Разве можно при таком питании заниматься такой тяжелой работой? Что делают проклятые фашисты!
Кузьмич усмехнулся и ответил:
— Не удивляйся, мой дорогой мальчик. Это фашизм. На сегодня самый страшный, самый гнусный строй на земле. Предстоят большие жертвы. Но в конце концов победа будет за нами.
Юный разведчик с тоской смотрел на Кузьмича. Он понимал, что в этой гитлеровской «кухне смерти» танкист долго не выдержит. Мозг лихорадочно работал: ему хотелось сделать что-то приятное этому мужественному человеку. И тут ему пришла мысль: «Кузьмичу нужно устроить побег, я ему помогу, и мы вдвоем уйдем в Ленинград».
Глаза мальчика радостно заблестели, и он быстро заговорил:
— Алексей Кузьмич! Вам надо бежать как можно скорей отсюда. Помощь я окажу. Достану одежду, и прощай фашисты!
Танкист с грустью в глазах посмотрел на юного разведчика, тяжело вздохнул и сказал:
— Нет, Петя, бежать я не могу.
Мальчик удивленно посмотрел на Кузьмича. А тот продолжал:
— Я не могу подвести товарищей, нашу организацию. Мы готовим массовый побег. Когда это будет? Не знаю. Но если я убегу один, пострадает вся наша рота. Будет расстреляно пятьдесят военнопленных. Да, мой дорогой мальчик, за одного бежавшего фашисты расстреливают пятьдесят человек. Таков приказ Верховного командования гитлеровской армии на оккупированной территории Ленинградской области. Кроме того, мне надо рассчитаться кое с кем за смерть танкиста Гришина, за смерть Ивана Седова, за смерть других моих земляков, расстрелянных и замученных в этом проклятом лагере… Я тебе сейчас расскажу о них, а ты обязательно передай нашим. Пусть знают, что творят фашисты с русскими людьми.