Петя и Ваня смотрели на слабо освещенное окошко, и каждый из них мыслями был уже там, в теплой избе. Однако внимание командира занято было другой стороной деревни, где около огромной высокой сосны темнели избушка и маленький сарай. Ребята поняли, что сегодня в тепло они не попадут; командир не хочет напрасного риска. Они и не настаивали. Решение его было законом для них. Но вот огонь в окошке заслонила фигура обитателя избы. На огонь подули, он затрепетал, но оказался сильнее слабого дуновения воздуха. Тогда на него дунули еще раз, и в избе стало темно. Там укладывались на ночь. Ваня тяжело вздохнул, а Петя махнул рукой, затем незло ткнул кулаком в спину командира, и они цепочкой двинулись к избушке, которая привлекла внимание Кузьмина.
Избушка и небольшой сарай одиноко стояли на самой окраине сожженной немцами части деревни. Как она уцелела на этой стороне, где совсем недавно, по всей видимости, бушевал большой пожар, — одному богу известно. За избушкой сразу шли деревенские поля и густой кустарник, а дальше темнел вековой лес. «В случае опасности, — подумал Кузьмин, — мы сможем кустарником уйти в лес». Вот поэтому он и заинтересовался одинокой избушкой, где решил заночевать.
В малюсеньких рамах старой, изрядно уже покосившейся избы стекла были выбиты. Около полуобвалившегося крыльца валялись вырванные какой-то злой силой входные двери избы. Тут же, во дворе, была разбросана исковерканная нехитрая деревенская мебель: стол без верхней крышки, две лавки с поломанными ножками, самодельный комод без дверей и несколько изрубленных табуреток. Разведчики грустным взглядом еще раз окинули двор, где совсем недавно произошли какие-то трагические события. Тут Ваня тяжело вздохнул, покачал головой и зло произнес:
— Это дело их рук, фашистов. Когда же все это кончится?
Ни Петя, ни командир ему ничего не ответили. Они медленно поднялись на качающееся крыльцо, еще раз осмотрелись и вошли в сени избы, которые встретили их сплошной темнотой. Когда глаза привыкли к темноте, разведчики увидели в сенях груду разбитой глиняной посуды и несколько измятых ведер. В углу стояла свежеоструганная деревянная лестница и чернел открытый лаз на чердак дома. В небольшой комнате располагалась лишь только огромная русская печь. Другая комната, которая являлась, по-видимому, горницей, была сплошь засыпана пухом. Здесь валялись разорванные в клочья наволочки подушек, занавески, разное тряпье. Разведчики потоптались по темным комнатам, а затем, захватив каждый по охапке тряпок, полезли на чердак, где хранилось, к их большой радости, сено. Они затащили наверх лестницу, закрыли лаз щитом из досок, закопались в сено и сразу заснули.
Проснувшись первым, Кузьмин какое-то время лежал с открытыми глазами и думал: «Ну, вот мы и у цели. Теперь нужно добыть инструменты, и за строительство… Топоры и лопаты в деревне мы, конечно, найдем. А вот как быть с продуктами?.. Ребята устали. Ведь предстоит тяжелая работа дня на три, не меньше. По-видимому, придется обратиться к местным жителям, а может, поискать в этой избе? Должен же быть здесь погреб. А в нем могут быть припрятанные от фашистов скромные крестьянские запасы. Пока ребята спят, нужно обследовать еще раз избушку».
Внизу было довольно прохладно. Кузьмин посмотрел в окно без стекол и от неожиданности даже зажмурился. Кругом белел снег. Было очень красиво, но снег для них являлся сейчас и врагом. Кузьмин нахмурился и подумал: «Вот и зима приближается. Нужно быстрей подготовить базу и домой… пока не лег по-настоящему снег. А то будет очень трудно переходить линию фронта».
Командир прислонился к стене и стал наблюдать за деревней. Она была такой же пустынной, как и вечером. Даже изба, окна которой вчера радовали их теплом и светом, не подавала признаков жизни. Хотя нет, вот в ней отворилась дверь, и на улице показался сгорбленный старик в ватнике и зимней шапке, который подошел к высокой поленнице и стал медленно снимать дрова и складывать их на стоявшие тут же козлы. Раздался зычный его голос, и из избы выскочил в одной рубашке шустрый мальчуган лет двенадцати, который быстро перетаскал дрова в дом. Старик и мальчик скрылись в избе, в котором через несколько минут закурилась труба. А вот и соседняя изба задымила. Из нее вышла с двумя ведрами дородная женщина и направилась к колодцу, который находился в метрах тридцати от ее дома. Набрав воды, она быстро вернулась в избу.