Командир с любовью посмотрел на свою простую, алюминиевую ложку и передал ее Пете, поставил термос поближе к лежавшему на боку Голубцову, который заканчивал делить хлеб из отрубей и опилок на три равные части. Они пустили ложку по кругу, и вскоре с этим пойлом, в котором плавали куски полусырой брюквы и чуть-чуть картошки, было покончено. Петя невесело усмехнулся, побарабанил пальцами по термосу:
— На таком фашистском рационе мы через неделю вряд ли будем таскать ноги…
Голубцов положил руку на плечо друга и спокойно ответил:
— Не волнуйся, Петя. Неделю нас фашисты держать здесь не будут, это точно… Мне кажется, все решится сегодня.
«Важная» персона
За дверью раздался топот многочисленных ног, лающее приветствие часового «Хайль Гитлер!», затем щелканье замка, и в бане появился сам Гюльцов, следователь Ульрих и молодой, невысокого роста человек. Он был одет в черное модное пальто с серым каракулевым воротником и в шапке-ушанке из соболя. На ногах у него — совсем новые светлые бурки, обшитые узкими полосками хромовой кожи. Вместе с ними вошли два высоких гитлеровца с автоматами на груди, которые стали у дверёй бани. Начальник ауссенштелле театрально прошелся вдоль полки, на которой находились разведчики. Он зло посмотрел на них, подошел к Пете и схватил его за челюсть так, что мальчику стало трудно дышать. Он пытался вырваться из железной хватки гитлеровца, но не удалось. Кузьмин хотел было уже броситься на защиту своего юного друга, но Гюльцов отпустил Петю и начал что-то сердито говорить по-немецки. Роль переводчика взял на себя Ульрих. Жестикулируя руками, он быстро говорил:
— Ночь, которую мы дали вам на размышление, прошла. У вас достаточно было времени все обдумать и все обговорить. А сейчас начальник ауссенштелле ждет ответа всего на два маленьких вопроса.
Ульрих улыбнулся, показал на пальцах, какие это маленькие вопросы, а затем грозно рявкнул:
— Шутки в сторону, быстро отвечать, кто вас послал и с каким заданием? Быстро отвечать, сволочи.
Разведчики молчали. Гюльцов приказал замолчать и Ульриху, а сам поднял левую руку, постучал пальцами по стеклу часов и прорычал:
— Я даю вам еще пять минут на размышление.
Он зло уставился на часы: слышно было даже ритмичное тиканье часов. Разведчики поняли, что у них совсем мало остается времени. Кузьмин и Голубцов переглянулись между собой и одновременно посмотрели на банное окошко. Они поняли друг друга. Их волновала теперь только одна мысль: «Только бы не сегодня все кончилось, только бы дали им еще одну ночь…» Они должны использовать эту свою последнюю попытку.
Невысокий молодой человек с интересом наблюдал за Петей, который вдруг сморщился и стал тереть глаза. «Все-таки глуповат этот надменный Гюльцов со своим спесивым следователем, — самодовольно улыбаясь, подумал молодой человек в модном пальто. — Вот этого сосунка и нужно давить. Ишь, носом уже хмыкнул. Да я его в два счета обработаю. Он у меня какие хочешь показания даст». А Петя поднял голову, тяжело вздохнул и протянул:
— Я, гос…по…дин офицер, маму свою ищу… Меня никто никуда не посылал… Я к маме хочу.
Гюльцов постучал пальцем по часам и сказал:
— Ваши пять минут истекли. Я смотрю, ты, Ермолаев, опять за старые песни принялся, слушать их не хочу. Теперь вами займется вот этот молодой человек. Он русский, фамилия его Рудич. Может, вы с ним быстрее найдете общий язык.