Я снова чувствовал себя двадцатичетырехлетним. Растерянным, запутавшимся, преданным… ненавидящим себя куда сильнее, чем собственного обидчика.
За прошедшие годы он, казалось, ничуть не изменился. Тот же строгий костюм и серая рубашка, та же короткая стрижка черных волос. Худой, почти изможденный. Не по-человечески сильный. Иной.
Мерлин, я и не знал, что он — Иной. Темный… конечно же, темный! После того, что он со мной сделал по-другому и быть не могло.
Но что он здесь делает? Почему именно сейчас?!
Я перевел взгляд на шефа. Он внимательно наблюдал за моей реакцией на темного мага.
— Борис Игнатьевич… — прохрипел я и замолчал, не понимая, а что, собственно, собирался сказать.
Шеф кивнул, улыбнулся сочувствующе — неужели он что-то понял?! — и сказал Артуру:
— Выдай ему амулет.
— Я не делаю ничего, запрещенного Договором, — возразил Артур и вновь провоцирующе насмешливо глянул на меня.
Ну да, конечно, не делает он! Потому что в Договоре почему-то не прописано, что Темный-маньяк не имеет права психологически воздействовать на свою бывшую жертву.
Да и тогда, пять лет назад… не думаю, что он применял магию. Хотя…
Под омерзительно-понимающим взглядом Артура я вновь погрузился в воспоминания.
***
Был поздний вечер, почти ночь. Выходной. Мы с Артуром сидели у него на кухне, пили дорогущий новомодный виски. На столе стояла закуска: порезанный сыр, колбаса, вареная картошка и соленые огурчики. Еда простецкая, которая куда лучше подошла бы к водке, но в холодильнике ничего лучшего не оказалось, а бежать в магазин нам было лень.
После выпитого мной владела сытая нега. Шевелиться совсем не хотелось, и даже разговор тек как-то вяло. При этом я почти не был пьян: в груди растекалось приятное тепло, но не более того.
— Антон, — глядя не на меня, а в рюмку, начал Артур и вдруг замолчал, будто бы не решаясь о чем-то попросить.
— Что?
— Скажи, а если бы я был женщиной… — он вновь прервался на полуфразе.
— Я б на тебе женился, — фыркнул я, не особо задумываясь о смысле вопроса. — Что значит, если бы ты был женщиной? Тогда ты не был бы моим другом. Общаться с тобой было б сложно… и виски вот так было б вместе не выпить.
— А если бы я больше никак не изменился? Только… сменил пол?
— Э, друг, да ты совсем пьян. И когда только успел? Подливал себе, что ли?.. — я укоризненно поцокал языком и посмотрел на Артура. Опущенная голова не позволяла перехватить его взгляд, чтобы оценить, насколько все плохо. Но поза у него была расслабленная, пожалуй, даже слишком. Я задумался: не отвести ли его в спальню, не уложить ли спать, но решил, что Артур обычно слишком напряжен, что и ему нужно время от времени расслабляться. И лучше пусть это произойдет у него дома, под моим присмотром, чем не пойми где и с кем.
— Нет, ну ты ответь! — с упрямством пьяного стоял на своем Артур.
— Ха! Да что отвечать-то? Я же уже сказал: если бы ты был женщиной, но в остальном — как сейчас, я б на тебе женился. А ты? Пошел бы за меня замуж?
— Если бы ты был женщиной, я на тебе бы тоже женился! — хихикнул в ответ Артур. — Несправедливо, да, что разделение на полы… по полам… гммм…. что герн… что гендр… в общем, что разделение мешает нашему счастью.
— Несправедливо! — поддакнул я.
— А представляешь, как мы бы с тобой зажили…
— А то ж! Лучше всех!
— Так выпьем же за наше счастье!
Мы выпили. Потом еще и еще. Я старался цедить виски потихонечку, чтобы в случае чего прийти Артуру на помощь, а он подливал себе рюмку за рюмкой.
Часа в два я, наконец, уложил его спать. Постелил и себе во второй комнате на диване (я не первый раз оставался у Артура ночевать), но сон все не шел. Отчего-то было муторно, беспокойно, но причину своей нервозности я понять не мог и списал все на опьянение. Промучившись на диване минут сорок, я встал, вернулся на кухню. Все там прибрал, сел на подоконник, прислонился лбом к холодному стеклу. Мысли шевелились в голове медленно, вязко и все вокруг каких-то глупостей.
Я представлял себе Артура-женщину. Невысокую худую брюнетку с грустными глазами
и стальным характером. Она бы коротко стриглась, носила брючные костюмы, пила виски и коньяк. У нее была бы небольшая грудь и узкие бедра. Горьковато-соленые губы, нежная бледная кожа. Я представил, как мог бы сжимать ее в объятиях, целовать, ласкать. Как мы с ней упали бы на диван и… почему-то она оказалась сверху, хотя я такую позу не слишком любил. Выдохнула мне на ухо, горячо и влажно и… превратилась назад в Артура. Теперь уже он целовал меня и гладил, подминал под себя, оставлял на коже следы укусов.
Далеко не сразу я понял, о чем именно думаю. А когда осознал, содрогнулся. Это что же, я гомосек?! Совсем как те, кого еще недавно сажали за мужеложство в тюрьму?! Нет! Быть такого не может! Это просто пьяный бред! Да Артур со своими дурацкими разговорами. Я нормальный! Мне всегда нравились женщины, а о мужчинах в подобном ключе я никогда прежде не думал.
Однако выкинуть эту чушь из головы никак не получалось. Словно в притче о белой обезьяне, я все думал и думал об Артуре. Да… как и тот, спросивший у Ходжи Насреддина, совет, я не достиг бы бессмертия. Моя «белая обезьяна» до самого утра оставалась со мной.
Заснул я почти на рассвете, измученный, изъеденный недовольством собой. В девять меня разбудил Артур. Он выглядел неприлично свежим и бодрым для человека, накануне напившегося почти до бесчувствия. У него, кажется, даже не болела голова. Зато я страдал то ли от бессонной ночи, то ли от похмелья.
Да еще на Артура после ночных фантазий мне было стыдно смотреть. А он и забыл уже о том дурацком разговоре, счастливый!
Позавтракали мы в неловкой тишине. Вернее, Артур что-то говорил, задавал какие-то вопросы, а вот я все больше отмалчивался и, вроде бы, пару раз даже ответил ему невпопад. Так что в итоге он отстал от меня. После завтрака я поспешно собрался и, сославшись на неотложное дело, сбежал из его квартиры.
А потом еще целую неделю прятался от него словно нашкодивший подросток. Не отвечал на звонки, делая вид, что меня нет дома, сам не звонил и не приходил в гости. За эти дни я соскучился по нему, мне отчаянно не хватало нашего общения. Но забыть о той ночи, продолжать дружить с ним как ни в чем не бывало, я тоже не мог. И не только потому, что мне было стыдно. Нет. В конце концов, разовое отклонение в ориентации, я бы себе простил. Но мне начали сниться сны…
Начинались они каждый раз одинаково. Ко мне приходила придуманная той ночью брюнетка. Мы пили вино, шутили, смеялись, затем она брала меня за руку и вела в спальню. А там превращалась в Артура. С этого момента сны приобретали множество вариаций. Мы целовались, он ласкал меня, я его. Мы кувыркались по кровати, терлись друг об друга, вели себя, как озабоченные малолетки. Только до секса, слава Богу, дело не доходило. Но меня это слабо утешало. Я просыпался на испачканных простынях, чего со мной не было лет так с четырнадцати.
Я был в ужасе. Я не понимал, что со мной происходит. С чего вдруг? Почему?
На следующие выходные я встретился с кем-то из старых знакомых, переспал с красоткой легкого поведения. Но лучше не стало, наоборот. Кончая в нее, я мысленно видел Артура, и это был полный конец. Всему. Мне, моему самоопределению и самоуважению. Нашей дружбе с Артуром.
Я понял, что больше мне с ним встречаться нельзя. Что если я, все-таки хочу нормальной жизни, нужно изолировать себя от источника возможных проблем. А сны… о них никто никогда не узнает. Да и не могут же они терзать меня вечно.
Если бы все было так просто! Если бы Артур не сделал свой ход. Тот самый, после которого для меня раз и навсегда все изменилось. Тот самый, после которого, если б не Гесер, кто знает, был ли бы я все еще жив…