На какое-то мгновенье мне стало жаль ее. Не ее вина, что она досталась в качестве официальной жертвы зарегистрированному вампиру, что он влюбился в нее, обратил, но не придумал ничего лучшего, как повести охотиться. Бедная девочка… но нет! Жалость сейчас не уместна. Только дай слабину, и она, не колеблясь, убьет Егора.
Я сделал пару шагов вперед, и вампирша меня увидела.
— Ты! — прокричала она против ветра, и в ее голосе прозвучало мрачное торжество. Ну конечно, я ведь убил, того, кто обратил ее. Того, кого она, наверное, любила.
Я перевел взгляд на Егора. Вампирша закрывалась им, словно живым щитом, держа между собой и Медведем. Егор выглядел на удивление спокойно. Он смотрел то на меня, то на Тигренка. Верил нам. Доверял, как мы того, может, и не заслуживали.
— Я пришел, как ты и хотела. Что теперь?
Я приблизился к вампирше на расстояние всего нескольких метров. Ее глаза еще больше расширились, рука у горла Егора дрогнула, и она закричала, почти завизжала:
— Стой! Амулет! Сними амулет!
Амулет? Я непроизвольно дотронулся до висевшего на шее медальона. Моя защита от Артура… нет, надо привыкать даже мысленно называть его настоящим именем. Моя защита от Завулона.
Я попытался поспорить, объяснить, что амулет не имеет к ней отношения, но вампирша была на грани, так что пришлось подчиниться. Я снял амулет и бросил его под ноги.
Тут вампирша заметила поднявшегося по балконам Илью, и ситуация еще усложнилась. Она заорала на нас, вжала Егору в горло отросшие когти. По его белой коже потекла алая кровь. Как глупо! Провоцировать и без того находящуюся в миллиметре от срыва голодную недавно обращенную вампиршу — далеко не идеальное поведение для Светлых Дозорных. Да что же с нами со всеми сегодня?!
— Чего ты хочешь? — вновь заговорил я, надеясь отвлечь ее от запаха крови.
Удивительно, но у меня, кажется, получилось.
— Жить! — выкрикнула вампирша, и мое сердце вновь сжалось от жалости к ней. Прости нас, девочка. Если можешь, прости. Это ведь мы отдали тебя на пропитанье вампиру, мы позволили сделать тебя такой, а теперь лицемерно требуем от тебя подчиниться незнакомому тебе Договору. Травим, как хищного зверя. Прости…
— Опоздала, ты уже мертва, — куда жестче, чем следовало, ответил я.
— В этом нет моей вины. Где были вы, те, кто называет себя Светлыми, когда пили мою кровь? Когда меня убивали?
Тут мне нечего было ответить. Потому что и правда — где мы были. Нет, хуже. Мы знали, что она — жертва. Мы сами отдали ее вампиру. И даже если бы я встретил их в момент питания, ничего не смог бы сделать. У того вампира было разрешение ее выпить. Выпить, но не обращать! Жестоко, нелепо… Мы даем им право умирать, но запрещаем жить. Мне и прежде не нравилось то, что мы вынуждены отдавать людей в качестве добычи темным, теперь же, когда я стоял лицом к лицу с жертвой, имел дело с последствиями Договора… как же мне было стыдно! За себя, за московский Ночной Дозор, за всех Светлых, вынужденных мириться с тьмой рядом. Не способных защитить хороших людей.
— И все же у тебя был выбор. Ты могла умереть честно. Не прикрываться невинным ребенком, — сказал я и сам же чуть не поморщился от того, как лицемерно прозвучали мои слова. Да уж… умереть честно или жить и любить, пусть даже и вне закона. Какой трудный выбор! Интересно, а как на ее месте поступил бы я? Не сейчас, а пять лет назад, до инициации? Я ведь тоже мог бы по жребию стать чьей-то добычей… Хотя я и так был добычей. Но не вампира, а Темного мага. Артура. Завулона…
А, чтоб тебя! Помяни темного, он и явится.
— Они под моей защитой, — прозвучало сзади. Я резко обернулся и встретился взглядом с ним, с Артуром. Меня охватила паника. Что он здесь делает?! Разве не должен наблюдатель от Темных оставаться в нашем штабе до завершения операции? Почему он уехал оттуда? Потерял интерес к Светлане? Или… преследует меня?! Да нет, это уже паранойя. Не мог Темный бросить служебные дела лишь для того, чтобы попортить мне нервы. Или мог? Как у них, вообще, с дисциплиной? Но я, к сожалению, слишком мало знал о Дневном Дозоре.
Илья тут же достал магический жезл, Медведь и Тигренок подобрались, заиграли мышцами под звериными шкурами. Появился на крыше все это время прятавшийся Семен. Напряжение буквально повисло в воздухе.
— Кто ты? — взвизгнула вампирша.
— Твой защитник и покровитель, — тут он перевел взгляд на меня и добавил: — Твой хозяин.
Я вздрогнул. Слишком явно это было сказано не для вампирши, а для меня. Поняли ли это остальные? И если да, что теперь будет? Чего Артур добивается?!
— У меня нет хозяев! — резко ответила вампирша, и в этот момент я готов был ее расцеловать. Да, так! У нас с ней нет хозяев! У тебя нет власти надо мной, Завулон… я скосил взгляд на лежащий под ногами амулет. Жаль, что вампирша заставила меня его снять. Но все равно. Даже без помощи магических артефактов: у тебя нет власти надо мной, Завулон! Больше нет…
— Хорошо, забирай ее. До суда. Мы чтим Договор, — сказал я. Ну не драться же нам с ним. Тем более из-за вампирши.
— Не только ее, — Артур сделал паузу, и у меня сердце упало куда-то в пятки. Нет-нет-нет! Неужели он сейчас, при всех, предъявит права на меня?! Но он не может! У него нет таких прав!
Артур между тем, усмехнулся, будто прочитав мои мысли, и продолжил:
— Мальчик тоже наш.
— Нет. Только вампирша.
— Я беру лишь свое, Антон Городецкий. Помни об этом.
— Я запомню. Но Егор — не ваш. Может, ты и сильнее любого из нас здесь. Но ты один, Завулон, а нас пять.
— Нет, Антон, ты не прав.
Стоило ему это произнести, как из лифтовой шахты вышли еще двое темных. Юноша и девушка. Мои недавние знакомые, которым я так неосторожно пообещал воздействие седьмой степени.
— Ваше решение? — хотя изо всех оперативников я был самым младшим и неопытным, Артур обращался ко мне. Видимо, считал, что все еще может влиять на мои решения, что я все еще неадекватно реагирую на него. И самое страшное, что он был не так уж неправ.
— Завулон… ты говоришь от Дневного Дозора? — решил уточнить я.
На его лице на мгновенье отразилось сомнение. Неужели я прав?! И все это — чистейшей воды самодеятельность?! Так почему же он ушел из штаба? Чего добивается?
— Я говорю, как частное лицо, — подтвердил мои догадки Завулон. — Не будем вмешивать Дозоры. У нас… личное разногласие.
— Да.
Мы стояли друг против друга. Темный и Светлый маги. И наше, как он выразился, разногласие, касалось не только судьбы невинного мальчика. Оно было действительно личным. Мы словно бы перенеслись на пять лет назад, и сейчас вели несостоявшийся тогда разговор. Вели без слов, одними лишь взглядами. Но мы прекрасно понимали друг друга.
«Я помню».
«Я знаю. Ничто не изменилось. Ты мой».
«Не правда! Ты бросил меня. Я не твой».
«Я должен был. Надеюсь, когда-нибудь ты это поймешь. Ты мой, Антон. Мой!».
Но тут нас прервали самым неожиданным образом. У вампирши все-таки сдали нервы, и она ударила по тому месту, где только что находился Егор. Но там его уже не было: он ушел глубже в сумрак, на второй слой, так что вампирша ударила саму себя, под левую грудь, в сердце. Человек такого удара не пережил бы, но для вампирши он был не смертелен.
Медведь прыгнул, повалил ее, накрыл всем своим телом. В тот же миг Илья вскинул жезл, обрушил всю его, заряженную Гесером, мощь, на Завулона. Того бросило навзничь, из жезла выбралась гигантская белая кобра и принялась душить темного мага. Я едва сдержал рвущийся наружу крик. Я был в смятении. Я понимал, что Завулон — враг, что он наших не пощадил бы, но в то же время видел перед собой не грозного темного, а Артура, моего мучителя и любовника. Того, кого я готов был проклинать, но на кого никогда бы не поднял руку…