Это была свадьба.
Все девушки мечтают о свадьбе, верно? Это было самое меньшее, что я мог сделать, — подарить ей что-то особенное, потому что это была единственная ее свадьба.
Но вечеринки не будет. Пока не будет.
За аркой открывается вид на океан, небо чистое, безоблачное.
Я пью свой кофе там, наблюдая за водой, пока дом просыпается и начинает готовиться.
Позади меня раздаются шаги, и Атлас присоединяется ко мне.
— Брат, — приветствую я.
— Ты женишься на девушке, — говорит он.
— Да.
— Почему? Лукас этого не сделал.
— Лукас проигнорировал своего собственного сына. Это было неправильно с его стороны.
— Возможно, эти традиции устарели.
Я смотрю на младшего из близнецов, родившегося через час после своего брата, Ашера. Они появились на свет в результате неверности моего отца. Моя мать не простила это и ненавидела то, что они остались и продолжают напоминать ей о его измене. Близнецы знали, что она их презирает, но, тем не менее, у нас были хорошие отношения.
— Ты считаешь, что я не должен жениться на этой девушке, — я констатирую факт.
— Мне плевать на девушку, — рычит он. — И на мальчика. Им было лучше там, где они были.
— Это твой племянник.
Он насмехается.
— Насколько я знаю, семья считается только тогда, когда ребенок рожден в верности.
Я вздыхаю.
— В чем дело, Атлас?
— Речь идет о том, чтобы заставить людей покинуть единственное, что они знают, и ради чего? Они ничего от этого не выигрывают.
— Ты имеешь в виду то, что случилось с тобой и твоим братом.
— Это было давно, Габриэль. Мы живем дальше.
— Когда ты в последний раз видел свою мать?
Он молчит.
— Верно, — говорю я. — Ты был ей не нужен. Мой отец пришел, когда тебе исполнилось шесть лет, и забрал тебя, а она отпустила тебя. Мы тебя спасли.
— И ты думаешь, что спасаешь его?
— Она не хотела отпускать мальчика.
Он насмехается и качает головой.
— Это погубит тебя, Габриэль.
Я вскидываю брови, спрашивая: —Что ты имеешь в виду?
Он качает головой.
— Продолжение этих традиций.
— Эти традиции помогают нам, Сэйнтам, оставаться на вершине. Традиции — это то, что дало тебе и твоему брату лучшую жизнь, Атлас. Мой отец мог бы оставить вас гнить в той проклятой адской дыре, в которой она вас держала, но он этого не сделал.
— Ты должен был убить ее, — он прорычал себе под нос. — Потому что это сделает кто-то другой, и я уверен, что смерть от твоей руки была бы гораздо добрее, чем то, что задумал бы любой из твоих врагов.
— О чем ты говоришь?
— Ты же знаешь, Габриэль, что уже несколько месяцев все не так гладко. Твой брат пропал, скорее всего, мертв, на тебя наседают со всех сторон. Люди пытаются вытеснить тебя. А теперь ты притащил сюда ребенка и женщину, которая не в состоянии защитить себя от кого бы то ни было.
— Включая тебя? — процедил я сквозь зубы, палец дрогнув в направлении оружия, спрятанного за поясом.
Атлас вскидывает бровь.
— Вчера ей повезло с Девоном и Ашером, но когда ее подвергнут испытанию, ты думаешь, она выживет?
— Она не твоя проблема.
— Но они всегда моя проблема.
— Кто, блять, здесь Бо…
— Габриэль! — мама прервала меня. — Ты должен собираться! Уже почти время!
— Удачи тебе на свадьбе, брат, я уверен, что она тебе понадобится, — Атлас рычит себе под нос, затем идет к своей машине, садится в нее и мчится прочь с участка, раскидывая гравий по сторонам.
Моя мать не обращает на него внимания. Да и не обратила бы никогда. Ашер стоит в дверях, следя глазами за мчащейся машиной. Я надеялся, что сегодня они не будут устраивать сцен.
Я специально планировал, чтобы свадьба была на высшем уровне. Городские чиновники и представители высшего общества. Мне нужно было, чтобы они увидели Амелию, увидели ее как мою жену и тем самым сделали ее неприкасаемой. Они не должны были разговаривать с ней, задавать ей вопросы. Она была моей.
Сэйнт.
Как и ее сын.
Я прохожу в дом, не обращая внимания на кейтеринг и обслуживающий персонал, которые с маниакальной скоростью проходят по коридорам и комнатам, а затем направляюсь к себе, чтобы переодеться. Осталось сорок пять минут.