— О чем ты говоришь?
— Ты ей не сказал, — обвиняет Сьерра, сверкая глазами.
— Сюрприз, Сьерра, — говорю я ей.
Она кивает.
— Что ж, надеюсь, я сделала это достойно, Амелия.
— Я понятия не имею, что происходит.
Я прохожу за девочками в заднюю комнату, где обнаруживаю пачки и связки различных материалов всех цветов, некоторые с узорами, с лентами, пуговицами и молниями, переполненными из ведер, расставленных по комнате. В центре — рабочее место Сьерры, ее машинки, ноутбук и то, ради чего я в первую очередь привел сюда Амелию, — на манекене, стоящем рядом со столом.
Амелия замирает, с ее губ срывается вздох.
Сьерра продолжает, обращаясь к платью на манекене: —Оно еще не совсем готово, нам осталось добавить детали к корсету и этот чудесный скрытый блеск на юбке.
— Это мое, — шепчет Амелия.
Я подхожу к ней.
— Признаюсь, я несколько недель фотографировал твои эскизы, Амелия, но этот выделялся больше всего. Я могу представить тебя только в таком великолепном платье.
Длинное, в пол, платье с глубоким декольте и скрытыми блестками в юбках, расходящихся с обеих сторон до самого бедра, было создано в тот вечер, когда я подарил ей этюдник.
— Габриэль сказал сшить эту вещь несколько недель назад, — объясняет Сьерра. — Она прекрасна.
Амелия подходит к одежде и проводит руками по материалу, при этом ее глаза сияют.
— Я никогда раньше не видела ни одного из своих эскизов в реальной жизни.
— Это прекрасно, — говорю я.
— Это ты сделала? — спрашивает она Сьерру.
— Я работала над этим несколько недель для тебя, — любезно улыбается Сьерра. — Тебе нравится?
— Мне нравится.
— Нам нужно еще кое-что подправить, но я думаю, что смогу закончить его через неделю, а потом нам нужно будет просто подгонять его по фигуре.
— Подождите, это действительно для меня?
— Да, leonessa.
— Есть еще некоторые дополнительные вещи, — продолжает Сьерра. — Габриэль указал твои размеры, так что они должны подойти.
Она смотрит, как Сьерра достает два предмета нижнего белья, взятые прямо из ее этюдника: красный кружевной боди с лентами, которые обвивают талию, затем поднимаются между грудей и закрепляются на шее, кружево совершенно прозрачное и ничего не прикрывает.
Амелия смотрит на меня, потом обратно, перебирая пальцами материал, пока Сьерра достает второй — комплект из трех частей, включающий бюстгальтер, стринги и пояс с подвязками. Он был из кружева, как и предыдущий, но более плотный и скрывающий фигуру, и был белого цвета.
— Они потрясающие, ты их тоже делала?
— Я, — радуется Сьерра. — Но талант принадлежит тебе.
— Спасибо, — шепчет она, поворачиваясь к нам обеим. — Правда, спасибо.
— Не хочешь ли примерить их? — спрашивает Сьерра.
— Можно?
— Конечно, они твои.
Мои кулаки сжимаются при мысли о том, что я увижу Амелию в этих кружевах.
— Габриэль может подождать здесь, — Сьерра с ухмылкой смотрит на меня. — Я провожу тебя.
И фантазия о том, чтобы увидеть ее только в этих кружевах, разбивается вдребезги. Я ворчу, уходя, и сажусь на скамейку у входа в магазин, пока девушки занимаются своими делами в задней части.
Одно осознание того, что она там без одежды, а я не могу стать свидетелем этого, расстраивало.
Но она еще не простила меня.
Но простит.
Скоро.
Глава 30
Амелия
Кружево скользит по коже, когда я натягиваю его и закрепляю ленту на шее. Я никогда раньше не решалась надеть такое, но мне так хотелось.
Оно слишком многое открывало, все шрамы на руках были на виду, а шрамы на животе виднелись сквозь кружево. Я знала, что тоже самое будет и на спине.
Я не могла их так спрятать.
Занавеска в раздевалку внезапно распахнулась, и Сьерра замерла, устремив взгляд на шрамы.
— Сьерра! — кричу я.
— Что случилось, — она бросается ко мне, осматривая эти следы.
— Нет, прекрати, — умоляю я, громче, чем собиралась, когда она поднимает руку, чтобы потрогать. — Пожалуйста.
— Амелия? — от голоса Габриэля у меня на коже выступает холодный пот. — Амелия, все в порядке?
— Сьерра, пожалуйста, я не хочу, чтобы он видел, — ее глаза расширяются. — Я в порядке, Габриэль!
— Амелия? — Сьерра шипит. — Как это он никогда не видел?
— Пожалуйста, Сьерра.
— Ты уверена? Я слышал, как ты кричала.
— Я в порядке! — я умоляюще говорю Сьерре, наблюдая, как она смотрит на каждый длинный шрам, порезы и ожоги, испещрившие мою кожу, — маленькие и большие. Хуже всего было на спине: кожа была вздутой, словно кто-то капнул на нее свечным воском и оставил высыхать. Я надеялась, что по мере моего роста и взросления они станут менее заметными, но этого не произошло.