Она падает неподвижно, глаза закрываются, пока она борется за то, чтобы не заснуть.
— Где Девон!?
— Он ушел, — сообщает мне кто-то. — У нас есть данные о том, что он вышел десять минут назад.
ЧЕРТ!
Я беру Амелию в свои руки, прижимаю ее мокрое тело к своей груди, пока ищу ее сына и нахожу его в руках моей матери. Ее голова запрокидывается, падая назад. Я глажу ее по затылку:
— Не спи, mondo mia, не спи ради меня, — ее ресницы трепещут, но глаза не открываются.
Люди уходят с моего пути, пока я иду, прижимая ее к себе, наклоняясь всем телом, чтобы защитить ее, и вот я уже в машине, она свернулась калачиком на пассажирском сиденье.
— Амелия, — я протягиваю руку, чувствуя ее холодную кожу. — leonessa.
— Габриэль, — хрипло произносит она.
— Я здесь, Амелия. Не спи ради меня.
— Я так устала, — жалуется она.
— Я знаю, детка, я знаю.
Я беру ее за липкую руку и сжимаю, достаточно сильно, чтобы это причинило ей унцию боли, на которую она реагирует так, как я хочу. Маленький крик боли режет слух, но это значит, что она все еще со мной.
— Мне просто нужно, чтобы ты осталась со мной, хорошо, leonessa? Еще немного.
Она вдыхает с хрипом, и в ее груди раздается булькающий звук.
— Габриэль, я… — она делает паузу, вздыхает и немного замирает.
— Нет, Амелия, не спи! — я сжимаю кулак до тех пор, пока ее костяшки пальцев не белеют внутри моего кулака.
— Прости.
— Нет.
А вот и моя leonessa. Ее красивые голубые глаза, немного опухшие, открыты настолько, что я чувствую тяжесть ее взгляда.
— Нет?
— Нет. Я не принимаю этого. Оставайся в сознании, и когда тебе станет лучше, мы сможем поговорить.
— Габриэль.
— Нет, Амелия, — огрызнулся я. — Не спи, мать твою. Не спи ради Линкольна, — по ее щеке скатывается слеза. — Не спи ради меня.
Ее маленькая рука слегка сжимает мою, и я оглядываюсь, обнаруживая, что ее глаза, красные и усталые, смотрят на меня.
— Я с тобой, — говорю ей. — Я всегда с тобой.
***
За несколько мгновений до того, как я попал в больницу, она снова теряет сознание, ее дыхание становится тревожно медленным и поверхностным.
— Ты не можешь меня бросить, — рычу я, осторожно вынимая ее из машины и заключая в свои объятия. — Я только что нашел тебя, leonessa, — мой рот опускается к ее волосам. — Пожалуйста, я только что нашел тебя.
Она не отвечает, но я не ожидаю этого и бросаюсь в приемный покой:
— Помогите мне! — реву я. — Кто-нибудь, помогите мне!
Проходит совсем немного времени, и с каталкой появляется целая армия медсестер и врачей, их руки хватают, трогают, тащат ее обмякшее тело и кладут на кровать. Трубки и инструменты закрывают мне обзор, руки специалистов хватают ее за одежду, за плоть.
— Мистер Сэйнт! — кричит кто-то.
Наступает коллективная пауза, после чего все вокруг как будто переходит в ускоренное движение, люди начинают двигаться еще более судорожно.
Пожилая женщина трогает меня за руку.
— Что!? — рычу я, всем телом и глазами следя за женой.
— Мне нужно, чтобы вы объяснили, что произошло.
— Вы что, не видите?! Она утонула!
— Я понимаю, мистер Сэйнт, но мне нужно больше подробностей, я должна знать, чтобы мы могли оказать ей наилучшее лечение.
Я объясняю, вспоминая, как я нашел свою жену, как у нее шла кровь из головы и как она не дышала, когда я обнаружил ее в бассейне.
— Она не умеет плавать?
— Я думал, она умеет, — в этот момент я не чувствовал себя Боссом, я чувствовал себя маленьким, никчемным мальчиком, я чувствовал, что ничего не могу сделать, от меня ничего сейчас не зависит. — Она мне не сказала.
— Хорошо, мистер Сэйнт, мы сделаем все, что в наших силах.
И тут она исчезает вместе с командой медиков и телом моей жены.
Я следую за ними до тех пор, пока они не отказываются впустить меня дальше. Я использую угрозы, подкуп, но меня не пропускают. Больницы и медицинские центры всегда было труднее всего сломать.
Поэтому я жду. Я сижу в стерильных коридорах городской больницы, моя одежда мокрая и холодная, а вокруг меня пищат и воют аппараты, пока я жду новостей.
Проходит три часа, три часа телефонных звонков и сообщений, три часа бесконечного молчания, пока наконец, черт возьми, та самая медсестра, которая разговаривала со мной, впервые не берет меня за плечо.
— Мистер Сэйнт?
Я резко встаю, сбрасывая ее руку.
— Где она?
— Отдыхает.
— С ней все в порядке?
— Да, — кивает она. — Мы наложили швы на рану на голове и откачали воду в легких, но она будет в порядке.