Выбрать главу

Злые языки поговаривали, что из-за детективов миссис Кларенс стала параноиком. В целом, это заявление имело под собой почву, но именно сейчас мысль миссис Кларенс показалась мне дельной, так что несмотря на возмущенный ропот собравшихся дам, которые уже безвозвратно отдали свои симпатии викарию, я заявила, что навести справки о семье Дарем — превосходная идея.

Время до воскресенья, когда избежать встречи с Даремом уже не получится, если только я внезапно не расхвораюсь, тянулось нарочито медленно. Такое ощущение преследовало меня в том числе и потому, что я старалась вообще не покидать дома. Нужды не было, а в четырех стенах шансы столкнуться с викарием стремились к нулю.

Больше Генри Дарем в гости к миссис Мидуэл не напрашивался, однако общие знакомые с готовностью докладывали — преподобный начал последовательно узнавать обо мне у жителей Сеннена все, что только мог. Обитатели деревни охотно общались со священником и выкладывали совершенно все как на исповеди.

В пятницу пришло письмо от директрисы моей школы. Она сообщала, что мистер Дарем действительно писал ей и пытался разузнать о том, где я нахожусь и как сложилась моя судьба. Однако миссис Харт молодому человеку ничего не сообщила, помня о моих просьбах. Сразу после того, как я вышла из больницы после пожара, газетчики накинулись как саранча, да и не только они донимали. Люди жаждали сенсации и ради этого готовы были махнуть рукой на приличия и милосердие… Тогда я попросила директрису моей школы никому не сообщать ни где я нахожусь, ни что со мной сталось.

И, как оказалось, о просьбе моей миссис Харт не забыла и старательно оберегала секреты своей ученицы и по сей день.

Значит, узнать в школе Дарем не смог бы вообще ничего, и все-таки имелся шанс, что наша с ним встреча в Сеннене совершенно случайна. Но тогда, выходит, что судьба прихотлива, куда прихотливей, чем я могла себе представить.

Или… Про «или» думать категорически не хотелось, но и выбросить из головы никак не получалось, пусть я и старалась изо всех сил. «Или» сулило слишком много проблем.

Наводила справки о семействе Дарем не я — сердобольные и чрезвычайно любопытные соседки. Особенно много усилий прикладывала миссис Кларенс, которая задалась целью найти некие темные тайны в истории семьи Дарем. Мне, признаться, такой поворот событий был бы исключительно на руку — окажись викарий недостойным человеком или если бы его семья не внушала доверия, местное общество не только оставило бы меня в покое, но и не дало Дарему донимать с этой нелепой помолвкой.

Однако к моему великому разочарованию и радости всей деревни викарий оказался человеком приличным и темного прошлого за спиной не имел, как и все его семейство. На запрос миссис Кларенс в военный архив пришел ответ, что полковник Мерсер и капитан Дарем действительно вместе служили. Миссис Крейн разузнала у общих знакомых об учебе мистера Дарема в университете и выяснилось, что он показал себя блестящим студентом и ни разу не был замечен за чем-то хоть сколько-то предосудительным.

Миссис Мэтьюс же написала родне, которая жила в том же графстве, что и Даремы. Оказалось, что мистер и миссис Дарем — люди более чем достойные, в обществе пользуются уважением и имеют двух взрослых сыновей, старшего Джорджа и младшего Генри. И первенец благополучно женат последние четыре года, поэтому, собственно говоря, Дарем-старший и вменил в обязанность вступить со мной в брак именно Генри.

— Вот видите, Бет, как все удачно складывается, — пришла к выводу миссис Мидуэл, с которой мы неизменно обсуждали результаты деревенского расследования. — Преподобный — достойный молодой человек из приличной семьи. Вы можете безо всякого беспокойства принимать его предложение.

В этот момент я так пожалела, что Генри Дарем не какой-нибудь беглый преступник…

Оберегать себя от встреч с мистером Даремом удалось точно до воскресенья. Не пойти на службу было никак нельзя — пересудов пошло бы еще больше, чем до того. К тому же миссис Мидуэл категорически настаивала на моем обществе в церкви, а она все-таки оставалась моей хозяйкой и забывать об этом было никак нельзя.

Поэтому я со вздохами и безмолвными проклятиями одевалась утром, готовясь к очередной встрече с этим странным приветом из прошлого, стараясь выбирать наименее идущие мне вещи. Я не хотела показаться преподобному Дарему даже самую малость привлекательной… Но сложно изуродовать девушку двадцати одного года, даже если ее внешность посредственна, а моя внешность могла без труда пережить невзгоды вроде старомодного платья или чудовищного цвета шарфа, и при этом все-таки привлекать.