— Ути моя бедная юная дева, — Гретта заключает меня в свои теплые, сонные объятия. — Надо мне все-таки запираться по ночам, а то мало ли… Эти дурацкие фамильные браслеты… Все, решено! Оставайся в моей постели. А после завтрака пойду уговаривать папочку устроить тебе охрану! Я слышала, он использует полукровку для какого-то секретного проекта. Представь себе, он даже мне не удосужился объяснить подробности. Но это ничего! Каким бы ни был важным тот проект, уверена, что удачный брак дочери для него важнее… И кстати, не забудь обрадовать своего женишка!
— Ты о чем? — хмурюсь из-за ее язвительного тона.
— Через неделю его допустят за стол в высшее общество. Он полакомится изысканной едой, достойной самого короля. Уверена, по такому случаю отец даже выделит ему приличную одежду… Хотя нет, на него надеяться бессмысленно. В ближайшее время свяжусь со своей швеей и прикажу сшить костюм по его размерам! Швея наверняка тройную мзду потребует за его объемы! Тебе тоже пора бы обновить гардероб. Сколько можно выпячивать свой маниакальный аскетизм! Позволь, наконец, отцу купить себе нормальные платья!
— Что? — я аж рот открываю от такого заявления, но быстро нахожусь с ответом. — Позволю, раз ты настаиваешь! Можешь заказать для меня платье. Можешь даже два, если хочешь.
— Ну наконец-то слышу в тебе голос разума! Ах да… Как бы сделать так, чтобы это создание сыграло роль твоего жениха подостовернее? Сир Крёз мужчина неглупый, — недаром первый советник короля! Стоит ему увидеть между вами неловкость, неискренность — и он сразу заподозрит обман. Ты должна понравиться полукровке, голубушка! Любить он, разумеется, не способен… Пускай этот самец смотрит на тебя с вожделением! Разбуди его похоть, сестрица!
От ее напутствий меня захлестывает волна протеста. Вожделенные взгляды Хродгейра мне не нужны. Пусть на других свой магнетизм проверяет! И все же невольно вспоминаю, как он умеет смотреть: страстно и нежно, чувственно и пронзительно, и… на миг дыхание сбивается с ровного ритма.
В постели у Гретты тепло. Сама не замечаю, как размякнув засыпаю, несмотря на то, что уже позднее утро и сквозь шторы просачивается мягкий солнечный свет. Сладко нежусь комфортом, таким желанным после жесткой кухонной печки и холодной, чердачной кровати.
За пробуждением следует сытный завтрак в постели, принесенный услужливой Рыськой.
Подкрепившись, Гретта встает, облачается в роскошное розовое платье, и отправляется на переговоры с отцом, спокойная и уверенная.
Через пол часа возвращается. С победным видом подходит к кровати и торжественно провозглашает:
— Он согласен. С сегодняшнего дня полукровка — твой официальный охранник.
— Как тебе удалось? — хлопаю в ладоши, до сих пор не веря в услышанное.
Гретта театрально раскланивается и довольно щебечет:
— Папа сперва отказывался. Твердил про важную работу. Мол, никто кроме полукровки с ней не справится. Но я его уломала. Знаешь, слезу пустила, и вся такая грустная-прегрустная спрашиваю: «Тебе твоя работа дороже счастья дочери?» И тут он не выдержал. Махнул рукой и дал добро. Только настоял, чтобы ты ночевала теперь с какой-нибудь служанкой. А то мол, негоже дикарям в его замке ошиваться по ночам возле одиноких, незамужних девиц. Ну, это же тебе не помеха? Ты теперь довольна? — не дав мне и рта раскрыть, тут же продолжает, — Я вообще-то считаю, что во мне пропадает великая актриса, правда? Чую печенкой, этот папочкин проект нацелен на добычу магических артефактов! Он с таким потерянным лицом на меня смотрел после своего «да», как будто перед его носом только что уплыли великие атрибуты.
Глубокомысленно киваю сестре, сама же думаю о другом. Еще бы сир Фрёд не был разочарован! Теперь, в присутствии Хродгейра ему ко мне будет не подобраться.
Пока мы спускаемся с Греттой по замковым терассам во двор, замечаю две знакомые фигуры во дворике. Отчим и полукровка. Мужчины, такие разные внешне и внутренне, сейчас как будто сговорились — оба одинаково не в восторге от происходящего.
Отчим таращится на меня с неприкрытой злостью. Так смотрел бы на свежую телятину матерый волк, которому только что выдрали зубы. Сожрал бы с костями и потрохами, да нечем!
Внутренне содрогнувшись, перевожу взгляд на полукровку.
Не знаю, как отчим уговаривал слугу и какие слова при этом использовал, но плотно сжатые губы Хродгейра и скрещенные руки на груди не сулят ничего хорошего. Очевидно, необходимость стать моим охранником нарушила его планы. Он готов служить мне, но исключительно по принуждению.