— Отпусти свою госпожу, служанка. Я не хочу причинять тебе боль.
— Ты смеешь угрожать моим слугам, дерзкий нелюдь?
За спиной Хродгейра внезапно вырастает ненавистная мне фигура отчима, заставляя сердце колотиться быстрее от накатившей паники.
Он появился из коридорного поворота, как будто из ниоткуда. Словно бес из преисподней. Словно сам Мехксин, из геенны восставший.
Фрёд сердит, но при этом еле заметные отблески злорадства проскальзывают в его чертах. Отчасти он наслаждается происходящим. Ведь эта ситуация дает ему повод снова унизить полукровку.
Тонкие губы отчима выплевывают ненависть в каждом сказанном слове:
— Вижу, ты напрашиваешься на новое наказание, полукровка.
Глава 33
— Я выполнял твой приказ! — парирует полукровка спокойно. — Разве не ты велел мне защищать Ханну?
— Браво! — Фрёд издевательски хлопает в ладоши. — Какое неслыханное мужество! Ты сумел защитить падчерицу от преданной служанки!
— От взбесившейся служанки, — поправляет его Хродгейр.
— Я вела Ханну к тебе, господин. А все почему… Они шушукаются наедине! — кричит женщина, наконец-то выпустив мое бедное, покрасневшее запястье и тыча в нас с Хродгейром попеременно указательным пальцем. — Часто и подолгу одни. Не дай Великий, случится беда! Нельзя им одним подолгу наедине, нельзя! Опасно! Я допустила эту ошибку в юности… И не могу позволить госпоже…
Отчим буравит меня тяжелым взором. Похоже, причитания служанки зародили в нем подозрения на счет меня и полукровки. Или разбередили старые опасения.
Холодный взгляд голубых глаз тщательно ощупывает мое лицо. Пытается заглянуть в душу, забраться в мысли. Сковырнуть внешний слой и пролезть в самое сердце.
Стойко выдерживаю его напор. Сцепляю пальцы в замок и объясняю, с трудом пряча дрожь в голосе:
— Мы ведь завтра должны будем поехать на званный обед, сир Фрёд. Ты хотел, чтобы полукровка достоверно сыграл там свою роль. Нам пришлось обсудить некоторые детали наедине. Сир Крёз — человек не глупый и наблюдательный. Все должно пройти идеально.
— Не знаю, что у этих двоих за дела, — вновь некстати влезает Ксимена, — но я вам так скажу, господин! Не годится молодой деве с таким дюжим парнем наедине ошиваться! А то быть беде! Как пить дать, быть беде! Уж я пожила достаточно на своем веку, чтобы видеть, к чему у них все идет!
Я с трудом сдерживаю стон. Эмоции зашкаливают, грозятся переполнить чашу моего самообладания. Женщина сама не понимает, в какую ужасную западню меня толкает из добрых побуждений!
Хродгейр хоть и замер в молчании, но я чувствую, с каким трудом ему удается бездействие. Огромные кулаки сжаты так сильно, что вены вздулись крупными канатами. Уверена, он мечтает пустить их в ход. Отделать жестокого зверя, перед которым все в этом замке трепещут и под которого благолепно прогибаются. Этот самый зверь вдруг ко мне обращается:
— Чем докажешь, что ты ведешь себя достойно, — спрашивает Фрёд, подойдя ко мне вплотную, — что не предаешь мое доверие?
Мне неприятна его близость. Утыкаю глаза в пол. Отчим цепляет двумя пальцами мой подбородок, поднимает повыше. Заставляет смотреть в глаза. В голубые, колючие льдины, от которых внутри все стынет и цепенеет.
— Я знаю, что делать, Ханна. Ты пройдешь испытание фамильным браслетом.
— Хорошо, — выдыхаю почти с облегчением. Доказать свою невинность публично — невеликая плата за то, чтобы отвязался отчим. — Кто даст мне браслет?
Мой вопрос закономерен. Браслет отчима не подходит — ведь он женат. Только холостой мужчина может проверять девушку браслетом.
— Женщина, — отчим холодным, приказным тоном обращаеся к Ксимене. — Сейчас же ступай за Гьёрном. Передай ему, чтобы он немедленно явился в мой кабинет. И пусть захватит фамильный браслет. После этого ты вернешься к работе, за которую я тебе плачу. Помни свое место, служанка… Ты, Ханна, — поворачивается он ко мне под удаляющийся стук деревянных башмаков, — прямо сейчас отправляешься в мой кабинет. Проверка состоится там.
При мысли о том, чтобы снова остаться с отчимом наедине, меня пронзает ужас. Ни за что на свете! Даже на пять минут с ним одна не останусь!
Хродгейр, словно прочитав мои мысли, встает рядом со мной:
— Я тоже пойду. Вместе с Ханной Ксимена обвинила меня. Мы оба должны присутствовать на проверке.
Фрёд теперь на полукровку взирает неотрывно. Хочет подчинить его себе, своим холодом заморозить, как меня. Бросает с презрением: