— Добрый день, — без тени неудовольствия поприветствовал он полицейских.
И хотя он с самого утра специально пришел в клуб «Эдельвейс», чтобы лично разобраться с ситуацией, а в итоге безвылазно просидел здесь до двух часов дня, возмущаться этим обстоятельством ему не приходило в голову. Он воспользовался случаем и провел тотальную проверку помещения, выявив массу недостатков, обнаружив неиспользуемое и бесхозное имущество и оценив возможности более рационального использования помещения. Михаил Петрович был очень хозяйственным и не мог сидеть без дела. Он был буквально создан для замещаемой должности. И теперь его подчиненным понедельник обещал быть насыщенным и немного нервным. Им предстояла грандиозная хозяйственная работа по результатам внеплановой проверки помещения клуба «Эдельвейс».
— В общем, у нас тут вчера произошло ЧП. Драка. Двое посетителей подрались. Был концерт. Одна местная группа. Никак не могу запомнить ее название. Дурацкое какое-то. Сокращенно что-то вроде ФКО[4]. Ничего особенного. Они у нас тут репетируют. Человек 30–40 посетителей было. И двое из них подрались. Они под самый конец выступления пришли. В районе десяти вечера. Поэтому их не обилечивали. Одному около двадцати пяти. Другому около пятидесяти. Кто такие, неизвестно! Старший каким-то образом смог, что называется, вырубить молодого. А потом просто унес его в неизвестном направлении. Что дальше было — загадка. Все видела наш кассир. Присутствующие, конечно тоже. А еще у нас есть записи с камер видеонаблюдения, но предоставить их я смогу только в понедельник, когда придет специалист и сможет, что называется, их извлечь. Мы здесь ничего не убирали. Вас ждали. Драка была в вестибюле. Там кровь.
Михаил Петрович все изложил на одном дыхании и теперь вопросительно смотрел на полицейских, которые, по его представлению, должны были что-то сказать. Минин и Лупанов стояли молча. Потом Лупанов спросил:
— А дерущиеся к чему-нибудь прикасались?
— Думаю, да, — с немного разочарованным смешком ответил директор Центра внешкольной работы, — к дверной ручке, как минимум. Но потом, сами понимаете, другие посетители ее трогали. И я, конечно.
— Мы, наверное, приступим к осмотру, сказал Максим, пытаясь вытащить из глупого положения Лупанова.
— Пожалуйста, — удовлетворенно кивнул Михаил Петрович, отходя в сторону.
Осмотр много времени не занял. Вестибюль оказался небольшим. На полу вызывающе расплескались несколько крупных капель крови. Еще один подтек был на стене. Да, драка тут определенно была, но имеются ли потерпевшие и каков причинен им вред? Это было неизвестно. А обычный мордобой, нередко заканчивающийся братанием и совместным потреблением горячительных напитков, считался если не обычным делом, то, по крайней мере, не предполагал обязательного вмешательства полиции. Максим это понимал и, как обычно бывает в подобных случаях, тяготился впустую потраченным временем. Но деваться было не куда. Сообщение было зарегистрировано и требовало исследования.
Максим быстро накидал протокол осмотра и тут совершенно случайно под панелью батареи заметил некий предмет. Нагнувшись, он поднял небольшой круглый медальон, диаметром в пять сантиметров. Бронзовый. И очень старый. Подернутый патиной зеленого цвета, сильно потертый. Но все равно на нем различался знак, похожий на пятиконечную звезду с крестом посередине. Хотя крест был очень похож на серп и молот. А на обороте в самом центре цифра — «2». Максим не сильно разбирался в таких вещах, поэтому прикинул, что вещице лет сто. Наверняка где-то в 20-х годах ХХ века была сделана. А вслух спросил:
— Это чье?
— Не знаю, — ответил Безгласный, мельком взглянув на медальон, — может, кто из посетителей потерял, а может и дерущиеся.
— Я, пожалуй, его заберу, — сказал Максим, решив не вписывать находку в протокол, чтобы не было потом лишних проблем.
Как в тот раз, когда он на месте преступления обнаружил и изъял женские колготки, которые, как потом выяснилось, оказались там случайно и к преступлению никакого отношения не имели. Но старшему следователю Буга пришлось каждого фигуранта по делу опрашивать про эти колготки, а потом еще специальное постановление выносить об исключении их из дела. Именно Буга научил Максима тем маленьким хитростям, о которых не пишут в учебниках криминалистики и которые не озвучивают преподаватели вузов. Например, если обстоятельства позволяют, не надо вписывать в протокол предметы, которые могут создать ненужные трудности. Для этого нужно на всякий случай оставлять в конце протокола пару пустых строчек, чтобы в случае надобности иметь возможность восстановить процессуальную справедливость. Ещё Буга всегда рекомендовал держать в служебном сейфе бутылку водки, пачку сигарет и банку кофе. Эти незамысловатые, вызывающие привыкание продукты одновременно, в различных комбинациях или самостоятельно позволяют установить психологический контакт с подавляющим числом здравомыслящих людей. Несмотря на сомнительную правовую и этическую составляющие этих хитростей, прилежный Максим проникся их глубоким потенциалом и нередко применял на практике. Так однажды не в силах смотреть на мучения жутко страдающего от последствий алкогольной интоксикации ранее судимого Шарова, Максим без зазрения совести опохмелил его, после чего в ходе краткой, но искренней беседы, раскрыл преступление.