– Я думала, твой домашний арест продлится до Хэллоуина, – закончила Одри свою мысль.
– Ну уж точно не благодаря тебе. – Лулу выдержала паузу, затем уменьшила громкость радио.
– Если в следующий раз купаться пьяной в бассейне буду я, пожалуйста, можешь меня критиковать, – парировала Одри.
– Я не купалась!
– Конечно, нет. – Одри снова увеличила громкость.
Учитывая обстоятельства, она принимала обвинения в свой адрес на удивление легко. Лулу сделала музыку потише.
– Ты сегодня в хорошем настроении.
– Стащила удостоверение сестры. Так ей и надо! – Одри беспечно и удовлетворенно улыбнулась.
– Но кто поверит, что нам по двадцать два года, или что ты – это твоя сестра? Вас и за сестер-то не принимают, – затянула Лулу. – Никто не поверит. И, кажется, они без проблем пускают шестнадцатилетних.
– Это дело принципа. – Одри скрестила руки на груди.
Между Одри и ее сестрой все всегда было делом принципа. Лулу пожала плечами. Все, что она знала о сестрах, она почерпнула от Одри и из книг. Девушка подозревала, что Одри считает свою сестру высокомерной и педантичной, как Мэри Беннетт, а та, в свою очередь, сравнивает Одри с безрассудной и эгоистичной Лидией Беннетт[10]. Или, вполне возможно, они были Эми и Джо Марч[11], которые постоянно ссорились то из-за сожженного манускрипта, то из-за наследства. Иметь сестру, должно быть, очень интересно, но Лулу мало что знала об этом. Тем не менее она всегда старалась войти в положение, как могла.
Одри увеличила громкость радио. Лулу щелкнула подругу по пальцам, как надоедливую муху, и сделала потише. Одри вздохнула. Через мгновение ее рука снова потянулась к ручке регулятора.
– Так, куда сперва?
– За Эммой, потом за Ло. – Лулу ударила кулаком по радио. От громкой музыки у нее стучало в ушах. – Потом, думаю, надо поесть тако. Мы целую вечность не ели тако.
– Две недели. Да уж, целая вечность, – Одри произнесла это со снисхождением. Впрочем, она с детства отличалась высокомерием.
Лулу рассмеялась. Новообретенная свобода сделала ее настолько милостивой, что она не могла обижаться. Она даже не обратила внимания на ироничные замечания об инциденте в бассейне. Одри поступила бы так же, окажись она на ее месте. Такими были их негласные принципы.
Лулу резко повернула налево, и Одри воспользовалась моментом, чтобы снова увеличить громкость музыки. Лулу не стала обращать внимания на ее выходки. Такие отношения были для них привычным делом. Две девушки болтали и смеялись, а вскоре их стало четверо. Как они умудрялись слышать друг друга сквозь грохот музыки и шум ветра, свистящего в окнах, оставалось загадкой.
Место проведения Битвы Банд было оформлено в модном индустриальном стиле. Заведение находилось на краю центра, но все же в центре города, по соседству с гей-барами, хотя само таковым не являлось. Оно находилось почти в артистическом квартале, но не вполне. Оно безнадежно застряло где-то «между» и «на краю». В этом местечке обычно собирались небольшие компании богемной молодежи, но сегодня оно было забито толпой несовершеннолетних и могло считаться модной тусовкой. Туалет с заваленным листовками бетонным полом и стойким запашком рвоты соответствовал общей хипстерской атмосфере.
Ло схватила подругу за руку и потащила в туалет. Лулу потерла плечо. У одной из раковин стояла второкурсница и пыталась оттереть слово «НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЙ», отштампованное на ее руке. Повозившись немного с мылом, девчонка, в конце концов, отчаялась и, понурая, вышла вон. Сощурившись, Ло проводила ее взглядом.
Ворча себе под нос, Ло отыскала незапертую кабинку и впихнула Лулу внутрь. Откуда ни возьмись в ее руке появилась небольшая бутылочка с жидкостью для снятия макияжа. Ло потянулась к руке Лулу, но та ее отдернула.
– Не надо! – отрезала она, возможно, слишком громко. – Моя мать знает, где я и что делаю. Она будет искать у меня на руке такой штамп.
– Так не интересно. – Ло нарочито поворошила руками свою прическу, которая все еще выглядела безукоризненно, несмотря на влажность. Впрочем, как всегда.
Волосы Лулу выглядели так, будто она подралась с невоспитанным домашним котом. Она не знала, как Ло удается всегда сохранять идеальную прическу. И никто не знал.
Ло взялась за бутылочку с жидкостью и опрокинула ее над куском туалетной бумаги. Затем приложила бумагу к своей руке. Чернила начали быстро расплываться на коже. Жидкость не оставила от штампа ни единого следа. Ло была мастером своего дела.