– Просто сумасшедший дом, да? – прозвучал чей-то приглушенный голос.
Мириам Рази пыталась украдкой зажечь сигарету. Они с Лулу выросли вместе. Лучшими подружками они так и не стали, но совместный горький опыт сблизил их, и на подобных мероприятиях они были боевыми товарищами. Обе были арабками лишь наполовину и поддерживали друг друга. Мириам, наконец, разожгла сигарету и глубоко затянулась.
– Ты серьезно? Ты не боишься, что твоя мама Надия выйдет и увидит тебя? Или кто-то настучит ей на тебя? – Лулу опасливо огляделась. Этот уголок двора был безлюдным и скрытым от посторонних глаз.
Услышав имя своей матери, Мириам фыркнула и выпустила струю сигаретного дыма. Глядя, как ее лицо расслабилось, Лулу подумала, как рада тому, что сама она не курит. Сейчас это выглядело очень заманчивым, но ей не хотелось бы зависеть от такого рода духовной разрядки.
– Не-а. Они сюда не заходят, и к тому же мужчины начали курить кальян, так что если я чуть-чуть постою рядом с папой, все равно пропахну табаком.
– Одежда пропахнет, но не дыхание.
– Ага, поэтому-то я и захватила вот это. – Мириам вытащила кусочек сырого лука и кусочек феты, завернутые в лепешку.
Лулу рассмеялась. Это уж точно замаскирует запах сигарет.
– Да ты профессионал.
– Приходится, а тебе разве нет? – Мириам выдохнула слова вместе с дымом.
– Тоже.
– Как Дина? И Тамра? – Мириам захихикала, выпуская струю дыма через ноздри, как дракон.
– Все такие же. – Лулу пожала плечами, но это вышло неубедительно. Ее голос слегка дрогнул, когда она проговорила то, что до этого решила держать за зубами. – Можешь ли поверить, Тамра осмелилась спросить меня, соблюдаю ли я пост? Как будто я не пощусь каждый год. Как будто эту вечеринку не закатили в честь начала Рамадана. Тоже мне.
– Господи. – Мириам неодобрительно поцокала. – Я, кстати, не соблюдаю. Но все равно, господи.
– Знаю, – сказала Лулу.
– Ну, – Мириам поковырялась в зубах, не сводя глаз с Лулу, – я могла бы сказать тебе, что она просто завидует, как сказала бы моя мама. – Она постучала по сигарете пальцем.
Лулу отказалась от предложения.
– Ты же знаешь, что ей завидовать нечему.
– Да, но почему-то же она старается изо всех сил обидеть тебя.
– И не говори, – сказала Лулу.
В глазах Мириам заплясал озорной огонек, очень знакомый Лулу.
– Но если бы она так не старалась, то я бы… Я бы не чувствовала себя особенной.
– Боже, звучит депрессивно. Ты так не думаешь? – сказала Лулу.
Мириам пожала плечами.
– Может быть.
В этот момент они услышали в отдалении громкий голос. Звук этого голоса приближался, причем быстро.
– О боже, не твоя ли это мама? – Лулу бросила взгляд на тлеющую в руке Мириам сигарету.
– Черт. Она меня зовет? Зовет, да? Только у нее получается выговаривать мое имя как какую-нибудь скороговорку. Она даже не арабка. – Мириам торопливо затушила сигарету, носком обуви пытаясь закопать окурок в землю, затем заглотила лепешку с луком и сыром целиком. Не переставая жевать, она выкрикнула с набитым ртом: – Иду, мам! Я тут, на качелях!
Лулу рассмеялась, глядя на подругу. Она гадала, удастся ли Мириам обдурить маму Надию. Ее и саму уколол страх, что от нее тоже пахнет табаком. Но она могла спокойно перевести вину на курящих мужчин, и ее мать поверит. Более того, мама на полном серьезе может пожалеть бедную Лулу, что ей приходится дышать всем этим дымом.
Лулу раскачалась сильнее. Она отталкивалась ногами все быстрее, взлетая все выше. Ее душа возликовала, как пилигрим, попавший в Святую землю сквозь врата Мекки. Но Лулу не знала всех ритуалов, связанных с этим; ее пригласили на бал дебютанток, но она не умела танцевать. Чужая среди своих. Раскачавшись до почти полного круга, Лулу прыгнула. Она взмыла в воздух и приземлилась на ноги. Она всегда приземлялась на ноги. Иного она и представить не могла.
Лулу направилась обратно в дом, снова напялив на себя свою лучшую, обаятельнейшую улыбку. Она не уйдет побежденной. И обиженной тоже. По крайней мере, не в этот раз.
Глава 5
Голодное урчание
Желтоватый утренний свет уличного фонаря проникал в окно спальни Лулу. Едва пробудившись, девушка почувствовала запах готовящегося внизу завтрака: сладкого кокосового масла вперемешку с луком и тортильей. Аромат был одновременно манящим и тошнотворным. Со скрипом приоткрылась дверь, и на пороге спальни появилась Эйми.
– Ты идешь, дорогая? – пропела она, при этом луизианский выговор с прононсом смешался в ее голосе с техасским. Это был ее собственный неподражаемый акцент.