— … Кажется, всё уяснил, — выдыхаю через какое-то время под явно облегчение Алтынай. — Странно только, почему ты так спокойна? Ты разве не понимаешь, что как наследница хана ты живой никому не нужна? Если всё обстоит так, как сейчас видится нам обоим… Почему ты так спокойна?
— У меня сейчас нет ради чего жить. И ради чего имело бы смысл цепляться за жизнь, — спокойно отвечает Алтынай. — Я осталась одна. И я не могу накормить кош. Мне нечего дать людям в обмен за белую кошму.
Мда… знакомая картина…
— Насчёт накормить, это МЫ ещё посмотрим, — бормочу. — Не хочу обнадёживать заранее, но пара мыслей у меня есть… Сестра, скажу так. У меня был начальник. Вот он говорил золотые слова: "Никогда не умирай раньше времени".
— Хорошая мысль, но не уверена, что точно её понимаю, — косит на меня взглядом Алтынай, с тревогой глядя на какого-то местного мужика, направляющего свою лошадь (или коня) прямо на нас.
Похоже, наши психологические реконструкции на песке не укрылись от чьих-то глаз. Поскольку действия мужика явно выходят за рамки долженствующей ситуации вежливости.
Его лошадь подходит слишком близко и наступает левым передним копытом на наши записи.
Поднимаюсь с корточек и гляжу в глаза мужика. Который спокойно и холодно смотрит с коня, даже не спешиваясь.
Перед дочерью хана.
Я уже догадываюсь, откуда и куда дует ветер, плюс мой статус гостя имеет свои плюсы. Какие-то обычаи я всё же знаю. И в эти игры с аборигенами можно играть вдвоём, а не только в одни ворота.
— У тебя невежливая лошадь, уважаемый, — спокойно говорю мужику и без лишних расшаркиваний прикладываюсь кулаком по морде его коня.
Изо всех сил, качественно перенося вес с ноги на ногу и изображая молодого Тайсона.
Лошадь с удивлённым ржанием валится на бок как минимум в нокдауне. Погребая под собой не менее удивлённого седока.
Алтынай беззвучно смеётся, не вставая с корточек, и одними губами беззвучно обозначает мне:
— СПАСИБО.
— Не за что, сестра, — чинно киваю я и, не обращая больше внимания на мужика с лошадью, присаживаюсь на корточки рядом с ней обратно. — Я уважаю гостеприимство твоего коша, Дочь Хана, — продолжаю исключительно для ушей барахтающегося под конём мужика и для пары соседей, подошедших к нам от соседних юрт. — Но там, откуда я родом, коням нет хода туда, где едят люди. У вас иначе?
— У нас также, Атарбай. — Царственно кивает Алтынай, глаза которой смеются.
— Помочь твоему джигиту выбраться из-под коня? — с сомнением гляжу на переплетение тел в шаге от нас.
— Он справится сам, — уверенно отрезает Алтынай. — А ты сильно бьёшь, брат!
— Не особенно, — искренне отвечаю, что думаю. — У нас был парень, легче меня намного. Правда, он жил на поколение раньше меня… Вот он ударом кулака, говорят, сбивал с ног быка. Причём я это слышал от многих людей.
— Он был так силён? — удивляется один из подошедших соседей, с интересом прислушиваясь к нашему разговору и не обращая внимания на мужика и коня, пытающихся подняться друг с друга. — Как его звали? Это было в каком-то войске?
— Нет, силён был не особо, — качаю головой. — Скорее просто умел хорошо бить. Прошу прощения, уважаемый, его имя вам всё равно ничего не скажет.
Я слегка увлёкся. Хорошо, что подошедшие люди основное внимание переключили на горе-наездника (двойной каламбур), наезжавшего на нас.
Потому что я не знаю, как объяснить в местных реалиях так не кстати пришедшего на ум Валерия Попенченко, обладателя кубка Вэла Баркера и заслуженного мастера спорта СССР по боксу. О котором у нас по инерции пересказывали легенды ещё много поколений спортсменов после него. И который, говорят, действительно сбивал ударом кулака с ног быка.
Глава 7
Через какое-то время соседи расходятся, выговаривая незадачливому ездоку что-то о правилах приличия. Что-то из разряда на тему «обувь при входе снимают».
— Что это было? — тихо спрашиваю Алтынай, когда народ рассасывается. А незадачливый наездник, прихрамывая и злобно поглядывая на меня, сопровождаемый и подталкиваемый соседями, удаляется за пределы «жилого сектора».
— Да поговорка есть же, — так же тихо смеётся в ответ Алтынай. — «Если он на мне не женится, то я ему хоть воздух на свадьбе в гостевой юрте испорчу».
Я на секунду зависаю, искренне поражённый образностью идиомы, а она, смеясь, поясняет дальше:
— Это близкий родственник Еркена. Немного туговат мозгами, но исполнительный и послушный. Видимо, кому-то очень не понравилось то, что мы с тобой общаемся. Ещё и что-то обдумываем вместе.