— А наместник бога на земле, это где? — непосредственно заинтересовывается Алтынай. — Я даже и не слыхала о таком.
— Да была одна интересная страна, — бормочу. — Не скажу, как она сейчас называется. На закат отсюда, через Срединное море.
Снова костерю себя второй раз за минуту, поскольку о наличии местного соответствия полуострову в виде сапога памяти Атени ничего не известно.
Не то чтоб я был не уверен в Алтынай (как раз наоборот), но бережёного, как говорится…
К моему везению, наша теологическая беседа прерывается появлением шумно вываливающегося в круг перед юртой мальчишки:
— Алтынай, там в твою юрту послание! — возбуждённо голосит тот.
— Без мужчины не пойду, — коротко роняет Алтынай в ответ, — жди.
Затем она исчезает в юрте, не запахивая, впрочем, полог (заменяющий двери). Внутри она быстро натягивая зачем-то белый чапан (или как эта одежда у них называется?), потом — что-то типа диадемы на голову, вдевая в уши серьги и буквально за считанные мгновения преображаясь в образец почти что модели. Пусть и с ярко выраженным этническим уклоном.
Затем она выходит из юрты и, прихватив меня за рукав, почти что тащит за собой, поясняя на ходу и совсем не стесняясь любопытного паренька, семенящего рядом:
— Мне может понадобиться твой совет и помощь. Это наверняка от Наместника, сама могу быстро не сообразить, что отвечать. Плюс, может понадобиться говорящий на пашто.
— Понял, — моментально включаюсь. — Быстро поясни, как правильно действовать.
— Действуй, как моя правая рука. Я сама буду рядом и чуть сзади. — Двумя фразами ориентирует по формату протокола встречи Алтынай. — Если тебя надо будет поправлять, я вмешаюсь. Но до того момента, действуй по своему усмотрению. Всё равно ты самый умный и быстро думающий мужчина рядом со мной сейчас…
— Понял.
— Приветствую посланника Наместника Султана, — чуть удивлённо поднимает бровь Алтынай, подходя к странновато выглядящему в степи гостю, рядом с которым уже топчутся вездесущий Еркен и пара парней, как две капли воды похожих на него же. Видимо, родня Еркена.
— Приветствия Ханскому Шатру из Канцелярии Наместника, — церемонно и достаточно учтиво кланяется одетый явно по-городскому мужик на ломаном туркане. Затем извлекая из недр своего одеяния какой-то бумажный свиток и протягивая его в руки Алтынай.
Как предписывалось Алтынай, принимаю пергамент из рук чиновника и впиваюсь в него глазами. Не понимая ни слова, поскольку сама бумага написана тем самым, незнакомым мне, алфавитом, которым пользуется и Алтынай.
Если бы это было что-то, хоть отдалённо напоминающее письменность пашто оттуда (не важно, арабской или персидской основы), лично у меня проблем с пониманием бы не возникло.
Увы, не всё коту Масленица.
— Уважаемый, вы бы не могли прочесть это? — нейтральным тоном спрашиваю на туркане, без эмоций глядя на чиновника.
Чиновник в ответ удивлённо смотрит на меня и отвечает на пашто:
— Мои извинения, уважаемый, вы бы не могли повторить то, что только что сказали?
— Дай сюда, — дёргает меня за руку Алтынай, одним слитным движением забирая свиток у меня и разворачивая его перед собой.
— Прошу прощения, сейчас ознакомимся, — с облегчением сообщаю гостю уже на пушту.
Затем Алтынай медленно читает мне написанное в пергаменте: хотя алфавит ей и знаком, но написано всё на пушту. Которого лично она не знает.
В такт её чтению, доставивший послание из Канцелярии чиновник, как болванчик, уважительно кивает головой через каждый две секунды. Подтверждая правильность прочитанного дочерью хана на незнакомом языке.
__________
Чиновник канцелярии Наместника привозит в стойбище ответный пергамент в середине дня, когда дочь хана и лысый азара о чём-то весело болтают у юрты. Занимаясь какими-то хозяйственными делами.
По совпадению, именно в этот день в стойбище в три раза больше людей, чем обычно: гости из других кошей, прослышав о человеке — победителе коня в беге, не преминули сесть на коней и прибыть с самого утра, чтоб лично поглядеть на диковинного победителя.
Имеющего, кстати, двойственный и неопределённый статус: с одной стороны, победа азара в известном и весьма определённом соревновании признана и самой дочерью хана, и множеством очевидцев, включая долго смеявшихся и удивлявшихся стариков.
С другой стороны, ни ритуального поцелуя не было. Ни какого-то объявления о сватовстве либо о назначении дня свадьбы.