— И как прикажете это понимать, доблестные воины пашто?..
Десяток пашто, и сам малик заодно, на секунду оторопели от неожиданности. Но уже через мгновение удивление дало место облегчению: здоровенный мужик в противниках всё же честнее, логичнее и (что в данном случае главное) привычнее. Чем малолетняя девка.
Что делать с мужиком, стоящим на их пути, воинам пашто говорить было не нужно.
«А там, глядишь, и девку в горячке…», — с облегчением подумал малик.
Десяток, не дожидаясь команд, подобрался и привычно принялся полукругом охватывать азара, отрезая тому возможные пути отступления.
Но странный азара и не думал никуда отступать, поскольку сделал шаг навстречу и продолжил:
— Вы понимаете, что сейчас нарушаете все мыслимые и немыслимые правила? И все божьи законы, как наши, так и ваши?
— Правила тут только мои, — против своего желания втянулся в беседу Керван. — И решаю тут только я, нечестивец! И Всевышнему нет дела до твоего нечестивого бормотания, когда от голода гибнут настоящие люди!
— Да шут со мной, — удивлённо сводит брови вместе азара, указывая глазами себе за спину — Она-то при чём? И её соплеменники? Они с вами одной веры, если что… Скажи уж, малик, правду: что ты — простой разбойник. Поправший и законы гостеприимства, и заветы предков, и Пашто-Валлай. Просто потому, что слаб ты духом. И голод, в трудный час, заглушил в тебе и дыхание разума, и голос совести. Да ниспошлёт Всевышний благость твоим без сомнения несчастным родителям… Породившим такую тварь. — Странный азара пристально смотрит в глаза малику, почему-то совсем не волнуясь.
— Не тебе, нечестивому шииту, поминать имя Всевышнего всуе! — взвивается малик, действительно задетый за живое, ещё и при своих людях.
— Это как сказать. — Спокойно продолжает азара. — От Ибн Умара передается: «Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Бойтесь мольбы притесняемого, ибо, поистине, она устремляется в небо, подобно искре!». От Анаса также передается, что Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Бойтесь мольбы притесняемого, даже если он является неверным, ибо между его мольбой и Аллахом нет преграды!». Ахмад, Абу Яъля. Читай книги, пуштун!
Азара глумливо усмехнулся, перехватывая свою железную палку, как будто знал: читать малик не умел. Да и книг у пашто как-то не водилось… как и грамотных.
— Мы тебя с-сейчас на ремни нарежем! — прошипел Заман, один из десятка.
— «На всё Воля Аллаха, и ничто в мире да не случится без Воли его», — философски пожал плечами азара, цитируя ненавистного пуштунам Хромого Тимура.
Тоже бывшего родом из туркан и встряхнувшего эти земли в своё время до кровавых слёз. От которых потом отходили несколько поколений.
— У меня другое предложение, — продолжил меж тем азара, обращаясь к звереющим пашто. — Вы сейчас кладёте свои ковырялки на землю, строитесь в колонну по одному и маршируете на равнину. Где вашу судьбу будет решать Суд Наместника. Тогда останетесь живы.
Пашто оторопели от такой наглости, а азара продолжил через секунду, выказывая явное близкое знакомство с Пашто-Валлай:
— Сдаваться, как я понимаю, вы не собираетесь? Воины пашто, вы же понимаете, что обо всём происшедшем мы расскажем на вашей Джирге? И я лично — в первую очередь.
— Ты ещё доживи до нашей джирги, — осклабился десятник Ахмад, делая шаг вперёд и для пробы покручивая вокруг руки саблю.
И тут же удивлённо натыкаясь грудью на узкий, подобный косе, клинок, каким-то волшебным образом появившийся из железной палки странного азара. Которую тот как-то по-особенному повернул и что-то там на ней нажал.
К слову сказать, с другой стороны этой же палки появился точно такой же второй клинок.
Пока пашто удивлялись изменению обстановки, азара взмахнул своей странной палкой ещё два раза, и два перерезанных горла оставили от десятка на ногах только семерых.
Оставшихся пашто, впрочем, это только раззадорило. Но азара, отступая спиной назад и отмахиваясь своей палкой с косоподобными клинками, не стушевался, а занял весьма выгодную позицию на козырьке у обрыва. Бормоча при этом под нос какую-то абракадабру.