Сопровождал повозку один‑единственный человек, здоровенный лысый сотник «Барсов Султана».
– Стоп, откуда известно, что он сотник? – до этого момента Юсуф слушал, не перебивая. Сейчас же он решил быстро уточнить жизненно важную тонкость. – И почему именно «Барсов Султана»?
– Так он в форме был! Наши, которые эту повозку сюда пригнали, его прямо в форме встретили! – охотно пояснил рассказчик. – Ну и по гонору его… Наши, которые патруль, его сразу обступили и принялись выяснять: кто так стражу покалечил? Где искать? И что вообще происходит? Так он им и ответил: сам, вот этой вот рукой, по приговору Именем Султана…
Юсуф непроизвольно нахмурился. Эта девка что, была с сопровождением?! А как тогда «Барсы» её отпустили одну?! Они же не отходят в таких случаях от членов семьи?
Более того. Как сотня «красных» (минимум сотня!) могла попасть в город незаметно?
С другой стороны, и девка с тамгой, коих чуть более десятка на весь Султанат, тоже оказалась в городе неизвестно каким образом…
А у сотни «красных» могут быть вполне свои задачи. Поставленные Столицей. О которых на местах никому и знать нельзя.
Отрубленные руки и ноги личной стражи, разумеется, были досадной мелочью (во всяком случае, для Юсуфа); но вот нахождение на подведомственной территории таких воинских подразделений, да ещё с мандатами Столицы, уже грозило чем‑то б ольшим, чем просто размолвка с роднёй очередной «игрушки»…
– Сам сотник – сын Халиды, что на улице Лудильщиков, – продолжил рассказ стражник. – Вроде как к матери в отпуск приехал, ну а наши пятеро что‑то с ним не поделили. Вот он им и навалил… – рассказчик воровато стрельнул глазами в сторону арбы.
У Юсуфа тут же отлегло от сердца: видимо, сотник был один, если об остальных «Барсах Султана» история умалчивает.
По‑хорошему (и Наместник это понимал), почти любой, отслуживший хоть бы один срок в «красном» батальоне, мог вполне легко навалять и тройке, и пятёрке его «городских стражников». Это как волкодава, выросшего при овечьей отаре, стравить с уличными шавками… количество шавок не будет иметь значения для результата.
Тем более если там был целый сотник.
На должности от полусотника и выше, в «красных» полках назначали только выслуживших не менее десяти полноценных лет; и годы эти дослужившиеся до такого чина проводили отнюдь не в охране городских рынков (спокойных провинций типа этой).
Полусотник же Хамза, при всей теплоте родственных чувств, на серьёзного бойца не походил ни опытом, ни духом. Парень был исполнительным, внимательным к деталям, отучился с отличием в том же Университете, что и сам Юсуф…
Ещё он был родственником, незаменимым во многих негласных делах… в общем, Хамза был много кем. Не был только человеком, способным остановить хотя б одного «красного».
Да и никто в городе б не смог. И не стал бы. Поскольку это – преступление против Престола без срока давности.
Разница в опыте объясняла всё, кроме одного: как неплохой (для своего возраста) маг огня, в лице Хамзы, мог позволить сотворить с собой т а к о е какому‑то мужику? Пусть и непростому.
С другой стороны, десять лет в «красном» полку – это то, за чем может скрываться какой угодно опыт… Признаться, военная стезя Юсуфа никогда не влекла, не занимала; и до сего момента ко всем воякам он испытывал тщательно скрываемое презрение: ВЛАСТЬ проистекает от денег.
Если хочешь власти – держись ближе к деньгам и их потокам.
А тупые вояки, ломающие доски головой, были лишь инструментом. Решавшим те задачи, на которые им указывали люди типа Юсуфа.
Не будь Юсуф сильным магом огня, возможно, у него и были бы в жизни моменты, когда он бы начал более уважать мужскую силу (как тела, так и духа).
Но «избранному», который может сжечь сразу полсотни таких солдат, игры «в силу» ни к чему. Юсуф с самого детства считал, что «путь для всех» – это путь для всех.
А у него своя, особенная, личная дорога.
– И эфенди, не сердитесь, но… – стражник оторвал Юсуфа от погружения внутрь себя.
– Тебе нечего опасаться, – твёрдо ответил Наместник. – Ты ни в чём не виноват, говори.
– Тут на арбе вам лично в руки передавали… – стражник стрельнул глазами по сторонам и из‑за полы извлёк неровно оторванный кусок пергамента. – Я не знаю, что здесь написано, потому что не читаю. Но уверен, что другим показывать не стоило.
Юсуф понял, что солдат не врёт.
На обрывке дешёвого пергамента (явно оторванного от листа где‑то в рядах, продающих сладости на рынке), было написано лишь одно слово:
«Б Е Г И».
Далее шла роспись в виде вензеля младшей ветви семьи Султана и личная печать Хана Туркан.
В которую легко превращалась висюлька, которую та девчонка носила на шее.
– Гхм… на что же они рассчитывают? – задумчиво пробормотал Юсуф сам себе, перебирая в голове разные варианты.
Глава 29
Наместник, нимало не чинясь, подошёл к ближайшей тумбе цветника и уселся прямо на её каменный бортик, показывая руками всем, чтоб его не беспокоили.
Нужно было подумать. Что‑то в картинке не складывалось.
Да даже чёрт с ней, с девкой – хотя и досадно, м‑да… придётся теперь вечером искать каких‑то иных развлечений…
Теперь нужно срочно просчитать, во что это всё может вылиться!
Почему они так поступили? Вообще, чтоб вести себя т а к, надо обладать какими‑то ресурсами.
У девки такие ресурсы, возможно, и были.
Дома.
Но проход в Город даже полусотни воинов не остался бы незамеченным: по старому, заведённому давно, правилу, от ворот при таком известии сразу направляли во Дворец Наместника дежурного скорохода.
Не то чтоб Юсуф не доверял государственной машине; но такие «неучтённые» силы на своей территории всегда лучше контролировать лично.
Аналогичным образом, его должны были предупредить и в том случае, если б девка вошла в город, как полагается представителю её Семьи – то есть, в сопровождении хотя б двух десятков всадников.
Ребус. Девка была тут, а никаких предупреждений не поступало.
Наместник был далёк от мысли, что кто‑то из подчинённых ему людей выполнял свой долг ненадлежащим образом и девку просто «проморгали»: все службы в городе при нём работали как надо.
В принципе, существовало немало войск, которые бы могли войти в город незаметно, захоти они того. Те же «Барсы Султана». Но и то, как незаметно… Эти могли просто спуститься пешком с гор. Соответственно, входили бы они через юго‑восточные ворота, где нет ни скороходов, ни инструкций по оповещению (этим входом пользовались бедняки из близлежащих мест, снабжавшие и обслуживавшие город).
Но не могла же девка прийти пешком? Через этот неконтролируемый вход?!
Наместник отбросил эту мысль, как абсолютно невероятную.
Далее. Предупреждение «БЕГИ!» вообще не имело смысла, и вот почему. Если б девка, как член правящей Семьи, действительно собиралась что‑то делать с Юсуфом, ей бы надлежало прийти к нему как можно тише, без предупреждений, и для начала заменить караул вокруг дворца на свой.
Все права для этого у неё, между прочим, были: формально вся страна – собственность правящей Семьи. И члену Фамилии надлежит заботиться о своей охране лично, не полагаясь на различного рода «управляющих», к коим относится и Юсуф (ну мало ли, как могут разойтись интересы местного чиновника с обличёнными властью?).