– Все присутствующие обвиняются в коронном преступлении! Оставаться на своих местах!
– Интересно, как вы собрались нас уничтожать, – пробормотал Акбар на родном языке, давая стянуть себе руки спереди и пытаясь высмотреть хоть какое‑то подобие оружия в руках местных.
– Мы бы справились и без оружия, – неожиданно для него ответила полуголая девка на местном всеобщем, уже заботливо отвязанная от стеллажа «медиками».
Акбара прострелило и в едва залеченной руке, и в ноге, и в лобных долях мозга: девка что, тоже была менталистом?!. Слишком многое складывалось теперь в единую картину: и её странный взгляд; и сорванные в местной безопасности защитные амулеты, которые обещали вернуть чуть позже; и её ответ на фразу, которую она не могла понять…
И эта повторная провокация, которая явно имела под собой какую‑то более глубокую цель, нежели просто покуражится над правоверными (наверняка не собирающимися успокаиваться после всего происшедшего).
_________
Там же, через некоторое время.
– Какого чёрта вылезли раньше времени? – хмуро спросила взлохмаченная Кхиеу, переодеваясь в форму медицинского колледжа. – Мы же договаривались, что дождёмся, пока…
– Это я виноват, – смущённо ответил Дайн, подавая ей ремень для штанов. – Знаешь, не смог смотреть дальше.
– У меня не хватило силы его удержать, – хмыкнул Пун под смешок Кхиеу. – Я пытался придержать его за руку. Он встал вместе со мной на руке. Ты успела?..
– Не всё. Лучше, чем было, но не всё.
– Зачем ты дала ему понять лишнее? – спросил в лоб Пун, игнорируя присутствие Дайна.
– Обострить. Надо было обострить, чтоб лучше кое‑что разглядеть. – Кхиеу уже оделась и теперь приводила в порядок свою причёску. – Но всё равно ясно не всё. Вы вылезли раньше времени. – Последние слова она проговорила по слогам. – Мы договаривались о другом.
– Я был не прав, когда соглашался на такое, – угрюмо парировал Дайн. – Я не думал, что не смогу смотреть. И не вмешиваться.
– У нас гораздо менее патриархальные взгляды на эти вещи, – фыркнула Кхиеу. – А физические повреждения та же доктор Лю залечит за четверть часа.
– Зато наши взгляды вашим не ровня, – закусил удила Дайн. – И я не собираюсь всю жизнь дальше тащить лишний груз на душе и испытывать угрызения совести.
– Ты на мне что ли жениться собрался? – поддела однокурсника Кхиеу. – Так трогательно озаботился, хе‑х.
Она подошла к Дайну вплотную, весело прихватила его под руку и пристально впилась в него взглядом.
Дайн покраснел, но не отстранился.
Кхиеу медленно стёрла улыбку со своего лица:
– Ничего себе… Неожиданно. Но у меня большая семья, одних братьев‑сестёр десяток. Ещё бабушка, мать, отец и тётя. И у нас в семьях женщины командуют не меньше мужчин, здоровяк!
Пун деликатно вышел из склада на двор, где остальные курсанты уже встречали представителей безопасности.
_________
– Ну что, какой дальше план?
В одном из неприметных зданий в центральной части города, миновав привратника весьма определённой выправки, Пун в первом же кабинете на первом этаже нашёл и «начальника связи», и ещё одного человека.
– Вы сделали всё нормально. Нашли достаточно для того, чтоб задержать почти всех. Сейчас находимся на этапе предъявления официальных обвинений, плюс они все сейчас пойдут к нам на «конвейер». Авось что‑то да прознаем, – сверившись взглядом с третьим присутствующим, ответил «связист».
– Какой объект следующий? – уронил Пун, усаживаясь на третий стул.
– Погоди. Тут такое дело, – вступил в разговор начальник «связиста». – Нам бы вначале понять их м е т о д и к у. Потом есть смысл двигаться дальше. У толстяка реальная неприкосновенность. Нам нет смысла громить Дома и дальше, если те, на кого всё завязано, будут так выкручиваться. ТЫ можешь с этим что‑то сделать?
– В принципе, могу проявить волюнтаризм, – кивнул Пун, почесав нос. – И ляпнуть собственную печать на решение о лишении его неприкосновенности. Бумагу дадите?
Безопасники переглянулись и «связист» извлёк из‑под стола бумагу, перо и чернильницу:
– Уверен? Тебе потом не прилетит?..
– Вы не поздно ли спохватились, соратники, – пробормотал Пун, доставая из‑за пазухи жетон, склоняясь над бумагой и выводя на ней неожиданно ровные строки. – Разнесли первый караванный дом, арестовали всех подряд. Нет уж. Давайте быстро додавим хотя бы первую тройку.
Выписывая требуемый документ, Пун знал, что рискует: прямых решений государственных органов он ещё не отменял (хотя право и имел, формально).
Сказать временным «коллегам» о том, что караванные дома через один имели в штате менталистов, тоже было бы правильным. Но в этом случае у них возник бы вопрос, откуда такая информация. А раскрывать раньше времени подробности биографии Кхиеу он не хотел (пусть та и дала принципиальное согласие).
Личный опыт подсказывал: происшедшее наверняка не останется без внимания. Его наверняка позовут к Ней, причём в самое ближайшее время. Все острые вопросы надо будет вначале решить там.
Если получится, тогда можно будет развернуться и шире.
Глава 15
Акбар философски воспринял своё повторное перемещение в угрюмый серый особняк в центральной части города. Он предполагал, что будет дальше, но действительность в корне обманула все его ожидания.
Приветливый и вежливый конторский служащий с пустым рыбьим взглядом ласково улыбнулся одними губами:
– У меня для вас новость. С вас сняты все иммунитеты и статут неприкосновенности на вас больше не распространяется.
– Может дадите какой‑нибудь документ почитать? По этой интересной теме? – ради проформы поинтересовался караванщик.
Надо же хотя бы попытаться понять, что происходит.
– Да без проблем, – из недр тяжёлого двухтумбового стола (не сразу и сдвинешь с места, мелькнуло у Акбара) появился на свет обычный серый лист бумаги, содержание которого, однако, было далеко не так невзрачно.
– Это же обычная бумажка, которой только подтереться. Вам, – чуть подумав, уточнил Акбар и тут же пояснил. – У нас используется кувшин для омовений. Ну или отхожее место устраивается так, чтоб омовение было сразу доступно. Мы любим правило: чистота снаружи – порядок внутри. Ваша вера, кажется, не предполагает содержания ни тела, ни помыслов в чистоте. – Акбар с толикой превосходства посмотрел на гяура.
А сам подумал, что было бы замечательно, если б его сейчас начали бить. Тогда можно «неосторожно» подставить под удар голову и притвориться, что потерял сознание. А за отпущенное для приведения в чувство время получится сориентироваться: бумажка, предъявленная дознавателем, не выдерживала никакой критики что до её формы. Но рубила похлеще экзекуционного меча содержанием (впрочем, местные рубили головы не мечом, а топором).
Акбар слыхал откуда‑то издалека, что у местной императрицы вроде как есть традиция: вместе с посвящением в дворянство, здесь могли выдать какой‑то ярлык, наделяющий отличившегося чуть не правами самого самодержца. Называлось непотребство «институтом соратников».
Насколько знал сам Акбар, такие ярлыки обычно не использовались ни для чего иного, как набивание собственной мошны, желательно в богатенькой провинции и подальше от местной столицы.