— Как вы себе это видите? — интересуется один из секундантов.
— Пусть дуэль состоится, — пожимаю плечами… — Но я буду защищать своего командира. Так как буду сражаться на его стороне. Как раз, нивелируется разница в количестве бойцов с каждой стороны, — многозначительно улыбаюсь уголком рта.
— Вы являетесь дворянином? — спрашивает второй секундант.
— Я являюсь кавалером КРЕСТА «ЗА ДОБЛЕСТЬ». Врученного лично Ею. Вы считаете меня недостаточно благородным для участия в дуэли?
— Вы не имеете права, по условиям дуэльных поединков, брать в руки «благородный металл». Как будете сражаться? — прорезается один из бретёров, неприязненно глядя на меня.
— Ваш «благородный металл» мне не нужен. — отвечаю ему таким же взглядом. — По уставу, я обязан использовать все подручные средства для выполнения задачи. Мне хватит и этого.
Они отходят посовещаться, чтоб через три минуты к нашему столу подошёл сотрудник Канцелярии:
— Вы можете драться любой частью штатной амуниции погранвойск.
Бретёры в пяти шагах улыбаются, бросая на нас весёлые взгляды. Ну да, с их точки зрения, у меня будет только ножик. В то время как у них — какие-то длинные клинки, не разбираюсь, как они называются.
— Гоподин подполковник, жду вас через пятнадцать минут на дуэльной площадке возле спортгородка? — обращаюсь к Валери, игнорируя всех остальных.
— Вы уверены, Атени? — вопросительно глядит мне в глаза Валери.
— Мне не нужно напрягаться, чтоб помнить и выполнять требования Устава, господин подполковник, — пожимаю плечами. — Это как раз одна из стандартных ситуаций, которые мы с вами обсуждали в вопросах подготовки личного состава…
— Я вас понял Атени. Спасибо. — Валери хлопает меня по плечу и поворачивается к сотруднику Канцелярии, — мне нужно взять шпагу на кафедре.
Как хорошо, что я хорошо бегаю.
Через полторы минуты уже залетаю к уорренту на склад и кричу от входа, держась за дверь:
— Батя, срочно! Эмпээл есть? Любая?
— Что за спешка? — недовольно выходит из боковой двери уоррент.
— Валери подловили. Дуэль через семь минут. Двое на одного. Если я не успею. — быстро выдыхаю, шаря глазами по сторонам.
— Понял, не пыхти, — быстро подбирается уоррент. — Момент.
И достаёт откуда-то со стеллажа несколько обычных пехотных лопаток.
— Любую, — протягивает их, как сноп, мне рукоятками вперёд. — Хотя стой, эти хуже заточены, — откладывает в сторону пару.
Меня в последний момент осеняет.
— Батя, возьму пару?
— Да без проблем. Хоть все забирай. Никто из местных, кроме тебя, ни разу до полного комплекта снаряги их не затребовал. Им же невместно мужицкий инструмент руками брать…
Когда я спустя ещё три минуты прибегаю на дуэльную площадку, все сморят на меня в недоумении.
И Валери. И сотрудник Канцелярии. И секунданты с бретёрами дома Бажи. И кто-то из деканата. И курсанты, толпящиеся неподалёку и гудящие, как улей.
— Лопата пехотная малая. Штатный шанцевый инструмент любого бойца погранвойск. И не только их. — по очереди гляжу в глаза секундантов и сотрудника Канцелярии. — Есть возражения?
Те снова совещаются с полминуты, потом одного из секундантов отзывает человек Бажи и что-то шепчет на ухо.
Секундант возвращается и с явным облегчением сообщает:
— Возражений нет. Время!
Сходимся от краёв площадки. Мы с Валери успели перекинуться парой слов, потому сразу расходимся в разные стороны: я успел ему сказать, что мне нужно как можно больше места. Если придётся изображать двумя лопатами вентилятор, лучше, чтобы его рядом не было, от греха подальше.
Наши визави удивлёны такой необычной тактикой. Вероятно, они ждали, что мы станем спина к спине. Они перекидываются парой слов и «разбирают» нас, направляясь по одному к каждому из нас.
Вентилятор изображать не приходится. Мой противник вооружён каким-то гибридом палаша и мачете, которым в длинном выпаде пытается проверить меня, очевидно, на техничность.
Единственное, что мне приходит в голову — его губит стереотип: ну как же, мужик с лопатой — можно не париться. Даже если лопат две.
Левой отвожу его ковырялку в сторону, правой отрубаю его руку в локте наполовину, возвратным движением чиркая его по горлу.
Лопаты у уоррента заточены на славу. Фонтаном крови меня забрызгивает достаточно сильно. Надо было надеть робу. Хотя, не успевал по времени.
Поворачиваюсь, чтоб бежать помогать Валери, но он в моей помощи не нуждается. Не знаю, как, зажав шпагу противника подмышкой, он дважды всаживает свою второму в сердце и горло короткими уколами со средней дистанции.
Через пятнадцать минут после дуэли, я сижу на складе у уоррента, раздетый до трусов.
Моя залитая кровью одежда стирается кем-то из жён нижних чинов. От занятий Валери меня и на сегодня освободил, правда, сославшись на декана: до выяснения каких-то обстоятельств. Мне приказано идти к уорренту и не покидать склад до особого распоряжения. Либо — до ужина.
Что я с удовольствием и делаю.
— А ведь я знаю, где лопатку как короткую алебарду используют, — прищуривает один глаз уоррент.
— И я знаю, — в противоположность ему, я широко открываю оба глаза в удивлении. — И в любом погранотряде это знают. Её в любом ВПБСе так используют. Ну, вернее, учат использовать, а уже там — кто на что выучился… У нас эта лопата — стандартный шанцевый инструмент и обязательный элемент экипировки. А рубить ею учат уже на первой неделе службы. Всех подряд. На границе оно не знаешь, что и как в любой момент подвернуться может.
— Да? — теперь уоррент удивлённо раскрывает глаза и чешет затылок. — Одна-ако… Я другое имел в виду… но ладно.
— А ещё есть подразделения погранвойск, ведущие разведку на сопредельной территории. — гляжу уорренту в глаза. — в том числе, нелегальную… Как ты думаешь, батя, могли при подготовке таких подразделений пройти мимо такого шикарного предмета двойного назначения? Как короткая алебарда — она же малая пехотная лопатка?
— А ты каким местом к нелегальной, в Ужуме-то? — удивленно поднимает брови уоррент. — Тебе в Кименистане, если нелегалом, только до первого пастуха дойти — и всё… С твоей белобрысой личностью. И лупоглазой рожей, прости паря за правду.
Мы оба начинаем смеяться, а я отвечаю:
— Был и.о. командира ВПБСа. То есть, пользователь номер один ЛЮБОЙ информации, добытой на сопредельной стороне. — смотрю на уоррента, наклонив голову к плечу. — В том числе и от таких подразделений. Как думаешь, я там бумаги подолгу читал? Или больше с живыми людьми общался? Чтоб обстановку и перед войной оценить, и уже после её начала?
— Логично, — бормочет уоррент и снова погружается в какие-то размышления.
— Батя, не знаю, что ты задумал, но на курс молодого бойца тебе уже поздновато, — смеюсь. — А то б отправил я тебя в Термяз. В учебный центр. Там бы тебя быстро научили этой лопатой и окоп рыть за четверть часа. В каменистом грунте. И яйца на ней жарить — вместо сковороды! Кстати, вначале её прямо под солнцем в песке греешь, без костра жарятся… И головы ей рубить тоже научили бы.
Уоррент удивлённо качает головой, широко открыв глаза:
— Ты смотри… кто бы мог подумать…
— Батя, кому надо — в войсках не идиоты! — назидательно поднимаю палец. — Если ты тут с тремя курсами философского факультета — простым уоррентом, можешь представить, кто на границе будет подготовкой личного состава заниматься?
— И снова логично… — кивает своим мыслям уоррент. — Но неожиданно…
— По секрету. Есть такая концепция — Уникального Боевого Преимущества. Всем погранвойскам известная. От Нижнего Ужума до Рыбной Страны. Чисто нашего «верхнего» штаба термин. Который в каждом отряде, с учётом собственной обстановки, до ума доводится. — снова склонив голову к плечу, сообщаю ему. — Вот как ты думаешь, при разработке и отработке УБП, могут постоянно воюющие — не на параде! — люди пройти мимо хоть одного мало-мальски годного элемента снаряги? Чтоб использование его ресурса проанализировать не по полной? Кстати, хорошо, что ты философ… а то я не знаю как тебе-деревенскому б это объяснял. Какими словами.