В какой‑то момент, Латифу надоела неопределённость и он спросил в лоб:
– Что со мной будет дальше? Зачем меня волокли сюда?
– Я просил беседы с уважаемым светочем делопроизводства Султаната, чтоб проверить: а смогу ли я что‑то перенять для своего дела, – после короткой и непонятной перепалки с сотником на незнакомом языке, ответил дед через переводчика. – К сожалению, мы ведём дела много севернее ваших краёв; и ваши способы управления нам не годятся: урожаи у нас не те – всего один раз в год, да и климат иной. Возможно, у дочери Хана были свои причины путешествовать вместе с вами, но этого я знать не могу. – После этих слов, старик‑гяур церемонно поклонился младшей из девчонок и вышел наружу.
Следом за ним вышли и все остальные, а конвой из кочевников вернул Латифа на привычное уже место, досыпать.
_________
– Ну что, выяснили, что хотели? – Алтынай насмешливо переводит взгляд с меня на Вальтера.
– Благодарю, это даже больше, чем я мог рассчитывать, – вежливо кивает уоррент, дождавшись моего перевода. – Даже не знаю, чем смогу отблагодарить. С учётом разницы в наших с вами интересах, – он многозначительно смотрит на Алтынай.
– Не стоит благодарности, – походя отмахивается она. – Друг Атарбая – мой друг. Прочее не имеет значения.
– Здесь интересы семьи и рода могут идти выше интересов абстрактного и мифического Государства, – добавляю от себя к переводу в конце. – Тем более что у них и внутри страны битв за влияние и власть хватает.
Я уже пересказал коротко и эпопею с притязаниями Юсуфа в адрес Алтынай, и её ранг во всём Султанате (а также то, чему он примерно соответствует в Империи).
– А ты неплохо тут устроился, – нейтрально роняет Вальтер, думая при этом о чём‑то своём.
– Ну так шёл бы вместо меня из Термяза на эту сторону, и у тебя были бы все шансы, – пожимаю плечами.
– Я не о том. Извини, – кается уоррент в ответ. – Вот думаю, что с этим дальше делать…
– Отдать решение на усмотрение Алтынай, – не задумываюсь ни на мгновение. – Объяснить резоны?
– Думаешь, можно будет обратиться в будущем? – моментально ухватывает суть момента Вальтер.
– В том случае, если Алтынай ему за Разию ничего не сделает, – смеюсь в ответ. – Он ведь покусился и на честное имя Ханского Шатра, гарантирующего безопасность гостям. И девушке оскорбление нанёс действием. А у Алтынай после Юсуфа это вообще больная тема. Скажем, если она ему сама голову снесёт, ты вообще ни при чём будешь. Тем более, наказывать его есть за что – злой умысел налицо.
– А если вдруг она его извинит, и он отправится служить дальше, то … – понятливо завершает мысль Вальтер. – При случае, «обратиться» будут все шансы. Насчёт «снести голову» – это фигура речи?
– Не сказал бы. При мне сотника одной городской стражи лично прирезала за оскорбление. Собственной рукой, – вспоминаю одно из чаепитий возле лавки Иосифа, тогда ещё не занимавшего целый квартал. – Кое‑кому из подчинённых Юсуфа тоже кое‑что лично отрубила. Из тех, что её прямо касался и предупреждениям не внял.
– Ну у тебя и родня, – нейтрально качает головой уоррент. – А на вид – обычная маленькая девочка. Пусть и умнее сверстников, и очень привязанная к тебе. – Он зачем‑то тягуче смотрит на меня.
– Что, и со стороны так заметно? – спрашиваю ради проформы.
– Более чем. Но не буду лезть в ваши дела. У Короны к тебе вопросов нет…
– … как и морального права их задавать, – продолжаю не озвученную часть мысли за него.
*********************
«Пун, ты можешь каким‑то образом организовать сход капитана SOLDААT’а на берег? Я бы вообще развернулся в момент и поехал бы обратно, без лишних приветствий. При сегодняшнем положении дел. Но Вальтер слёзно взмолился хотя б просто переговорить с той стороной – ему это зачем‑то по службе нужно.
Команда, не просыхая, из кабаков не вылезает уже которую неделю (попутно, лично у меня вопрос: а за чей счёт этот банкет? Тут, конечно, всё крайне недорого, включая местную дешёвую выпивку; но не месяц же на обычное жалование матроса „праздновать“. Что‑то у них деньги долго не заканчиваются. И на берегу многие из них вообще почти что живут, на корабль не возвращаясь).
Сам капитан при этом, что интересно, напротив – корабля не покидает. Сходил ровно один раз, когда лично передавал мой груз на портовый склад.
Я к нему на рейд не потащусь (кроме прочего, банально не на чем: надо что‑то в порту брать, типа шлюпки, чего не хочется).
Других вариантов встретиться не вижу.
Или – плюнуть на всё и чёрт с ним? А.»
_________
«Капитан завтра в полдень будет ждать тебя возле администрации порта лично. Сходи поговори, Вальтер прав. П.»
_________
Капитан корабля SOLDAAT задумчиво таращился на комингс своей каюты вот уже полчаса. Поразмыслить хоть и было о чём, но какого‑то устраивавшего его лично решения не предвиделось.
Когда команды идут сразу от нескольких начальников одновременно, неразбериха для всех нижестоящих неизбежна даже в том случае, если все руководящие между собой друзья. Лично у капитана примеров хватало из собственной жизни.
В случае же, когда команды так и продолжают идти из разных источников, но сами эти источники между собой враждуют, жизнь подчинённых превращается вовсе в сущий ад. Например, ты можешь на девять десятых выполнить задачи каждого такого «командира». Итого, сделаешь почти вдвое от положенного.
Но тебя никто не то что не похвалит за каторжные труды, а лишь взгреют (с двух сторон!) за те самые две десятые недоделок. Из почти двойной работы, выполненной безукоризненно.
Капитан пожил достаточно, видел столько же и ему не надо было объяснять азбуку: в таких случаях надо просто выбирать сторону.
Если двое твоих начальников между собой конфликтуют, надо выбрать того, кому ты в итоге подчиняешься. Второго же следует если и не игнорировать, то как минимум слушать с оглядкой.
Эпопея с этим вояжем в Гуджарат имела сразу несколько подводных камней. Во‑первых, по линии первого департамента (первая линия подчинения SOLDAAT’а) на борту путешествовал один из старых чинов этого самого департамента, имевший в планшете наверняка более чем одно Коронное задание.
Во‑вторых, по линии второго департамента (вторая линия подчинения SOLDAAT’а), негласно была передана информация о необычайных успехах какого‑то бывшего пограничного сержанта (у них в войсках он называется как‑то иначе, но слово дурацкое и его не выговоришь). Этот сержант обзавёлся подругой из самой высокой знати Султаната (не утратив связи с Империей, ха!). При этом, он имел какие‑то более чем тесные личные связи с одним из «соратников» Самой, при этом не будучи даже дворянином.
Три. Успехи набирающей силу новой партии при дворе, опиравшейся на плебс, беспокоили и хозяев торгового дома, к которому был приписан SОLDAAT, и ту с емью Большой Двадцатки, из младшей ветви которой происходил сам капитан.
Четыре. Всё по тем же слухам, крайняя южная провинция Султаната, как перезрелая слива, грозила отвалиться от Дворца Султана. Оставшись чуть не бесхозной. В результате каких‑то комбинаций этих самых первого и второго департаментов в Столице; и загадочного сержанта здесь, на месте.
Попутно – и это пять – Гуджарат ранее уже был частью какого‑то из Султанатов (чёрт из разберёт, какого именно), и вполне мог примкнуть к этой самой провинции (тут неточно, но вполне вероятно. Судя по взятым темпам).
Если только на минуту предположить, что …
Нет, в голове не укладывается. За какие‑то несколько месяцев сборище простонародного скота (ярким представителем которого является этот самый, чрезмерно продувной, сержант‑пограничник) почти что откалывает от Султаната изрядную территорию (не взяв на это ни копейки из казны! Идиоты…). Затем грозит установить там потенциально дружественный Империи режим, в котором принимает самое непосредственное участие. А в перспективе – наводняет своими закалёнными в столкновениях людьми дикие и где‑то первобытные места Гуджарата. Которые сами тоже так и просятся под чью‑то руку.