— Тут деканат. Не штаб.
— Веди.
Глава 17
— Господин Декан! — мы с Пуном стоим рядом. И лично я с удивлением первый раз наблюдаю декана в форме за всё это время. Видимо, он переоделся специально к встрече с Пуном.
Интересно, чем это Пун его так пронял?
— Здравствуйте, джемадар, — декан жмёт руку Пуну, потом мне. — Прошу.
Мы садимся за круглый стол напротив декана, и он продолжает:
— Я видел, вы уже посмотрели на первый курс? — Так точно.
— Давайте без официоза, Пун, — морщится декан. — Если вы не против… В рамках эффективного взаимодействия.
— Как скажете, — покладисто кивает Пун, удивляя меня в который раз своей психологической гибкостью. — На курс я посмотрел.
— Что думаете? — с интересом интересуется декан с противоположной стороны стола.
— Разрешите правду?
Декан молча кивает.
— Стадо.
— Из этого «стада» нам нужно сделать таких командиров подразделений, как Атени, — декан недовольно смотрит на Пуна, но движением бровей указывает на меня.
— Господин контр-адмирал, разрешите откровенно? — ничуть не стесняясь, закидывает ногу за ногу Пун и сам себе наливает из кофейника, стоящего на столе. Потом, правда, наливает Декану и мне.
— Буду благодарен, — сдержанно кивает Декан. — За максимальную откровенность по теме.
— Не бывает неуправляемых подразделений. Бывают неверно подаваемые команды. — Пун обводит на с Деканом нечитаемым взглядом, и продолжает. — И непродуманный процесс обучения. Давайте начнём с задач учебного процесса. Вы в курсе, мы выделяем три этапа компетентности: знания, умения, навыки?
— Да, Атени нам объяснял, — кивает Декан.
Объяснял я, правда, не ему, а Валери, и очень хорошо это помню, но они, видимо, общаются с Деканом.
— Знания, при вашем сегодняшнем состоянии дисциплины и мотивированности нижних чинов… тьфу… курсантов, у меня им вдолбить, возможно, получится. Если продолжать заигрывать на ваших теоретических классах по предмету, который тут называется «Тактика и управление подразделениями».
— Но вы полагаете, этого не достаточно, — Декан вопросительно поднимает взгляд от чашки с кофе на Пуна.
— Видимо, хавилдар вам не сумел донести всей картины. — безэмоционально отвечает Пун. — Знания — это хорошо. В сравнении с тем, что есть, даже одни знания — это уже большой прорыв и просто здорово. Но вы можете тысячу раз успешно и знать, и сдать, теорию по удалению, например, аппендицита. Однако, господин контр-адмирал, успешно сданная теория поможет ли мне спасти Атени, случись у него, допустим, гнойный перитонит?
— Разумеется нет, — сводит брови вместе Декан.
— Господин Блэкстер, почему вы думаете, что накрытие вражеского дозора на превышающей высоте в горах первым, край вторым, залпом, в течение минуты после после визуального контакта с противником и приведения трубки Брауна из походного положения в боевое, не требует практической наработки? — спокойно интересуется Пун, отпивая свой кофе.
Ух ты. Пун, оказывается, и по имени Декана знает. И имеет право называть. Впрочем, они уже общались, а Пун же теперь тоже дворянин… Видимо, в этом дело. Надо будет его расспросить. В кубрике, если он один хрен теперь со мной живёт.
— Мы совсем не в курсе этой специфики, — разводит руками Декан. — Поэтому вы тут.
— Поэтому докладываю, — кивает, соглашаясь, Пун. — Теоретические знания в бою, не подкреплённые умениями, в свою очередь перешедшими в разряд наработанных до автоматизма навыков, так же бесполезны, как мои теоретические знания об аппендиците. Кстати, господин Декан, успешно аппендицит вырезать у меня ещё шансы есть. Если здоровья Атени хватит не загнуться, пока я его кромсаю. А вот при столкновении со Второй Ударной Кименистана, первая же встреченная терция помножит вас на ноль в течение полутора минут. Если вы не успеете открыть встречный огонь в течение первой минуты. Уже молчу, что огонь надо не просто успеть открыть. Важно ещё и попасть с первого залпа, — белозубо улыбается Пун, отпивая из своей чашки.
— А что за залп в течение минуты? — врезаюсь в образовавшуюся паузу, во время которой декан, сведя брови вместе, напряжённо что-то обдумывает, не забывая налить второй раз и себе и мне кофе из кофейника.
Кофе, кстати, вкусный.
— Новый норматив. Отработали специально для упреждающего удара при столкновении в походном положении. — пожимает плечами Пун.
— Как это реально? — спрашиваю вслух, мысленно перебирая все варианты, и никак в минуту не укладываясь даже мысленно и даже теоретически. При самых оптимистичных раскладах.
— Там «с рук», не «с подноса». Покажу, научу, — коротко роняет Пун. — Но свой «ствол» надо знать, как пупок жены. Кстати, тоже до автоматизма. Я про ствол.
— Джемадар, я чувствую, у вас есть решение. — деликатно врезается Декан.
— Есть предложение, которое может стать решением… Господин Декан, на период подготовки первого курса нами, мне бы очень помог один ваш приказ. — Пун вопросительно поднимает бровь, глядя на декана.
— Содержание приказа?
— Два пункта. Первый, подготовка объявляется специальной и засекречивается. С регулярным прохождением теста на правдивость у целителя не ниже первого ранга. — Пун твёрдо смотрит в глаза декану.
— Неожиданно, — Блэкстер барабанит пальцами по столу. — Но решаемо. Вы хотите пресечь возможность утечки «на ту сторону»? Или купировать недовольство в семьях Двадцатки, отпрысков которых вы планируете дрессировать по-черному?
— И то, и другое, — кивает Пун. — И даже не скажу, что важнее из этих двух пунктов. Хотя есть ещё и третий.
— По двум пунктам согласен. Какой третий?
— Причастность к общему роду занятий, которая требует большого психологического и физического напряжения, вызовет сильный эмоциональный перегрев у курсантов. — поясняет Пун. — Скажу больше. Все физические нагрузки за много поколений подобраны так, что психика обучаемого напрягается до предела. Не успевая за время короткого ночного сна — единственный перерыв на отдых — возвращаться в ресурсное состояние. Если мы лишим их возможности сбрасывать психологической напряжение, например, поделившись с близкими и получив от тех маркеры сочувствия в мозги, это эмоциональное напряжение потом, при опытном инструкторе, достаточно легко трансформируется в командный дух. Которого здесь, судя по увиденному мной лично за сегодня, явно не хватает.
— Хм, секунду, перевариваю, — Декан чертит на листке карандашом ряд каких-то последовательных загогулин, видимо, из разряда медицины. Потом зачёркивает пару и приписывает три новых. — Может сработать, — удивлённо поднимает бровь Декан. — Неплохо придумано.
Пун едва заметно ухмыляется уголком рта на долю секунды.
— Итак, первый пункт приказа — объявляем подготовку специальной и засекречиваем. При этом никому не доверяя и регулярно проверяя всех подряд на предмет неразглашения. Я вас правильно понял? — Декан что-то быстро набрасывает карандашом на языке, которого я не знаю. Впрочем, возможно, это просто какой-то из вариантов стенографической скорописи.
— Так точно. И второй пункт. Ввиду специфики подготовки, на время обучения в обучаемом подразделении действуют только уставы погранвойск.
Декан секунду молчит, потом вопросительно поднимает бровь, глядя на Пуна.
— Я дворянин совсем недавно, господин Блэкстер, — ничуть не смущаясь, спокойно поясняет Пун. — Всех заморочек не знаю. Атени вон рассказал, на него пятеро дворян ночью чуть не с топорами лезли. Бог его знает, какие черти начнут гулять в голове у обучаемых, когда им придется пахать на результат. Я, не зная дворянских правил, могу что-то не так организовывать в процессе обучения. Если оставить хоть малейшую лазейку для дворянских кодексов чести и прочей чепухи, бесполезной в эффективном учебном процессе. Мои извинения, господин Декан, — Пун прикладывает правую руку к сердцу и проникновенно смотрит на Декана, салютуя левой рукой, в которой держит чашку с кофе.
— Да без проблем, — хмыкает Декан. — Мы сейчас не в Собрании…
— А вот как эффективно организовать процесс обучения в условиях казармы, где единственным законом является Уставное Право Погранвойск, я знаю очень хорошо. — продолжает Пун. — Потому, если нам нужен эффективный результат за кратчайшие сроки, предлагаю создать ту среду, которая для этого результата будет самой питательной. Это — наши Уставы погранвойск.