— У тебя что ли опыт большой? — всё тем же злым тоном отгрызается Бажи, пытаясь неумело смыть пятно, которое плохо отстирывается.
— Да уж поболе твоего, сынок, — снисходительно кивает полесский барон, который за это время успел раздеться, вымыться, застирать робу, развесить её на разделителе и теперь откровенно наслаждается тугими струями чистой тёплой воды.
— Ты это кому сейчас сказал? — багровеет Аспан, мгновенно напрягаясь. — Ты вообще в курсе, кто я?
— Да мне посрать, — спокойно пожимает плечами полесский. — Ты такой же человек, как и я. Который, правда, ни с ополчением в строю не стоял. Ни в лесу ни шагу сам не делал. Ни зверя своими руками за горло не держал. Ну, разве кролика, — полесский с сомнением во взгляде окидывает тщедушную фигуру Аспана Бажи.
— Ты ищешь неприятностей с графским домом Бажи? — продолжает заводиться Аспан.
— Срали, мазали, кидали… Можешь и Дом позвать. Сдюжим. — Сплёвывает под ноги полесский барон и начинает натягивать на себя мокрую робу. Мокрая одежда неудобна для одевания, но барон справляется на удивление ловко и быстро. — Если не понимаешь, для чего это всё — давай. Егози. Только сдаётся мне, ты не о деле сейчас думаешь. А о гоноре своём любимом.
— А для чего это всё? — тихо спрашивает барона стоящий под соседним душем смуглый парень, перебивая желающего что-то сказать Аспана.
— Чтоб выжили там, куда попадём. — Неожиданно серьёзно отвечает барон. — Судя по всему, погранцам что-то известно. И о месте, и о противнике. У нас вот в своё время…
Аспан отталкивает смуглого парня и подходит вплотную к барону:
— Ты с кем таким тоном разговариваешь, шваль?
Барон усмехается, накрывает широкой ладонью лицо Аспана и сильно толкает его к противоположной стене. Аспан отлетает назад, ударяется спиной об стенку, падает на одно колено и удивлённо смотрит на барона:
— Ты соображаешь, что сейчас сделал?
— Да поболе твоего, сморчок. — Серьёзный взгляд барона не вяжется с его детским веснушчатым лицом. — Я ведь в курсе, кто тогда этих шестерых придурков на хавилдара натравливал. Которых потом высекли, как… Жаль, узнал я поздно. Но думал, ты уймёшься. А ты решил удила закусить? Так я сюда учиться пришёл. И если такое говно, как ты, будет мне учиться мешать, то я тебя, сучок, сам с навозом смешаю и в этом самом навозе притоплю. Усёк? Вместе с твоим Домом.
Аспан вскакивает и, скользя по мокрому полу, подлетает к барону. Замахивается, пытаясь ударить того открытой ладонью по лицу, но барон отклоняется назад и ладонь Аспана звонко впечатывается в бортик душевой кабинки.
— Раздайся море, говно плывёт. — Комментирует барон действия Аспана, нависая над ним. — Али сказать чего хотел?
— Дуэль! Здесь! Сейчас! — зло цедит Аспан, растирая ушибленную руку.
— Ага, щ-щас! Не бзди жаром, а то угоришь, твоё графское достоинство, — смеётся полесский. — Ты б уставы, что ли, почитал. Перед тем как к бунту подстрекать.
— Баронишко, ты не сильно ли много на себя взял? — к полесскому подходят ещё два человека из компании Аспана. — По миру пойти захотел? С графами решил повоевать?
— Да мне всё равно, с кем, — пожимает плечами полесский. — Я коронный вассал. Не вы мне баронство жаловали, не перед вами мне и ответ держать. Это что до моих родовых возможностей… А что до личных и до дуэли… Новый Устав, о котором Пун говорил, не только этот малохольный не читал, — барон кивает на подходящего Аспана. — А и вы, дурики, тоже. Зря. Только кулаки в конфликтах, никакого оружия. — И барон подносит сжатый кулак настолько близко к носу Аспана, что тот отшатывается.
Двое его спутников бросаются на барона, не сдерживая себя более.
Когда я подхожу к туалетно-душевому комплексу и вижу, что там происходит, автоматически перехожу с шага на бег.
Здоровенный парняга, судя по виду, из Полесья, как и я, отмахивается от Аспана Бажи и ещё пары каких-то его товарищей. Ещё две пары, очевидно, сочувствующие с обеих сторон, сцепились друг с другом рядом.
На руке полесского — небольшой порез, очевидно, от сломанного ножа, похожего на кортик, лежащего рядом. Либо от его второго брата-близнеца, которым размахивает один из товарищей Аспана Бажи. Лица Аспана и его соратников украшают синяки, ссадины. Полесский очень грамотно маневрирует, всё время выстраивая их в одну линию и не давая напасть с разных сторон. Бажи со-товарищи, видимо, в обычной драке не сильны, поскольку даже с таким преимуществом ничего полесцу сделать не могут.
Как же именно сейчас и здесь не хватает Пуна. Моя позиция может трактоваться как необъективная поддержка своего.
— Смирно! — ору, подлетая к свалке и расталкивая первокурсников, окруживших дерущихся.
Полесец, Аспан и один из его друзей команду выполняют. Второй «воюющий» на стороне Бажи, пользуясь тем, что полесский здоровяк замер, пытается ткнуть его своей ковырялкой. Полесский плавно скручивается, но нож успевает пропороть борозду на его рёбрах. Впрочем, на этом успех «команды Бажи» заканчивается: полесец «надевает» лоб противника на свой правый локоть и тот падает едва не замертво. Роняя нож.
Две пары, дерущиеся рядом, мою команду игнорируют. Их разнимаю, не мудрствуя, кулаками, попадая кому куда придётся.
Через пять — десять секунд подобие порядка восстановлено.
Полесский здоровяк, с потёртым баронским жетоном на груди, немного кривится, проводит ладонью по порезу на рёбрах, зачем-то слизывает кровь с ладони и морщится ещё сильнее.
— Is alles oké? — спрашиваю его первого, наплевав на все условности.
— Ja, bedankt, meneerHawildar, — отвечает он. — Met mij gaathet goed.
Как же в эту минуту не хватает Пуна. Он, как дворянин, сейчас бы очень пригодился.
По уставу, двоим красавцам с ножами полагается однозначно петля. Пусть и после определённых разбирательств, которые в данном случае будут крайне недолгими.
Но такой крутой загиб в первый же день обучения ставит крест на самом обучении. С высокой долей вероятности. Как мне кажется.
С другой стороны, если брать по дворянским правилам, то им также ничего хорошего не светит. Однако тут я не знаток, возможны варианты.
Спускать на тормозах такое нельзя категорически: это верный путь к неуправляемости процесса обучения и всего первого курса.
Передавая дело дальше по инстанции, я расписываюсь в собственном бессилии, как инструктор. Тоже не вариант.
Какой-то сплошной затык со всех сторон…
Мы, конечно, предполагали с Пуном подобного рода трения. Даже где-то на них рассчитывали, чтоб выявить свои потенциальные «точки опоры». Но против нас сыграли местные стереотипы: какие-то ковырялки, типа ножей, никто не предусмотрел. Хорошо ещё, без потерь… Пара порезов на моём «земляке» — не в счёт.
Всё бы ничего. Если бы не эти ковырялки.
Видимо, бог всё-таки есть. Или кто-то на его месте, кто слышит мои молитвы.
В эту минуту, повторяя мой путь и распихивая всех подряд, на арене появляется Пун. Который тут же берёт процесс в свои опытные руки.
— Всем не участвовавшим, продолжать приводить себя в порядок. — Почти свистящим шёпотом командует он, и его команда тут же выполняется. Большинством. — Участники конфликта, подойти ко мне.
К нам подходят Аспан, его товарищ, ещё пара курсантов с одной стороны; и здоровенный полесский парняга с потёртым жетоном на груди плюс пара его друзей со второй.
Восьмой участник, налетевший лбом на локоть полесца, лежит между группами, как разделительная линия.
— Что здесь произошло? По очереди. Курсант Аспан, первый. — Командует Пун.
Аспан смотрит в землю, но ничего не говорит. Я вижу его обычные багровые всполохи ненависти, которые, впрочем, никак не отражаются на его лице.
— Курсант Дайн, что произошло? — поворачивается Пун к полесцу.
— Отработка упражнений, господин джемадар. — Спокойно отвечает здоровяк. — Тренировка.