Не та профессия. Тетрология (СИ)

До них чуть меньше сотни метров. Маловато даже для мины на нулевом заряде. Впрочем, лично мне терять всё равно нечего. Ставлю всё по минимумам. Выстрел.

Попадаю закономерно в склон, точка попадания метров на двадцать выше тропы, но им хватает. Они резво скрываются за поворотом, откуда слышится чей-то сдавленный вскрик. Видимо, спихнули кого-то с тропы впопыхах. Значит, следом за ними идёт и пехота.

Как ни печально, но эта позиция себя исчерпала. Минирую миномёт для подрыва мины в стволе через шнур и начинаю карабкаться на вторую позицию, пользуясь временным затишьем.

Скрывшись за валуном, дёргаю за шнур. Хлопок за спиной сообщает, что этот миномёт больше никому использовать не удастся.

Вторая позиция даёт возможность держать под контролем проход дальше через «горлышко бутылки» из ущелья, но она же несёт и больше рисков: простреливаемый с неё участок «выхода» — чуть меньше сотни метров. Десять секунд бегом, если по ровному и в кроссовках.

Кроссовок здесь нет, ровным тоже не пахнет, но шанс прорваться тут намного выше.

Первая позиция давала возможность тянуть время. Вторая — даёт возможность закупорить преследователей наглухо, но требуется ровная монотонная работа автомата. Без права ошибиться.

С одной стороны, любая моя ошибка сейчас будет последней: любой прорвавшийся сквозь последний простреливаемый участок свяжет меня своими действиями, и всё. Остальные по этому участку пойдут, как по проспекту.

С другой стороны, именно этот участок пристрелян мной особенно тщательно. А точность моих действий — просто одно из упражнений на точность и концентрацию, которые так любит задавать мэтр Хлопани.

Мне бы всего лишь продержаться до темноты. А там, пользуясь преимуществами своего прокачанного зрения, лично я смогу уйти.

Наши «коллеги» с той стороны во время допроса упомянули, что их раскачка резерва каким-то образом направлена на воздействие «наружу», на эти самые патогенные микроорганизмы. Усиливать параметры собственных органов они почему-то не могут.

Видимо, долгое пребывание в подобии транса даёт свои результаты. В этот достаточно неподходящий для откровений момент, на меня снисходит понимание: меня устраивает любой итог.

Когда у тебя ничего нет, это тоже сила. Мне нечего терять лично, а все те, кто мне сколь-нибудь не безразличен, от моих действий в этом мире только выиграли либо выиграют.

Эта жизнь — всего лишь игра. И если отвечаешь только за себя, важен лишь процесс.

Он же — Путь, о котором так любит рассуждать мэтр Хлопани.

Отправляя очередную мину в нужный момент в нужное место, отстранённо рассуждаю: меня устроит любой результат сегодняшнего дня.

Если получится выбраться — уйду на дембель. Открою трактир в столице, типа ЗЕЛЕНОГО КЕПИ, но немного иной. И Пуна заберу туда с собой. Со временем, у него семья, которую надо кормить. Вначале встану на ноги.

Если выбраться не получится — на всё Воля Великой.

Я по своему Пути шёл достойно. Как говорят там, мир вашему дому.

* * *

Через несколько дней в Деканате. Присутствуют Пун, Декан, Валери, Хлопани и Лю.

— Мы можем каким-то образом навести справки? — Декан непривычно эмоционален. — Остальные же выбрались все. Неужели Атени мог не вытащить сам себя?

— Оставался в заслоне, — не сразу пожимает плечами Пун, глядя в пол. — На последнем этапе, остался один. За пленными, судя по тому, что они наговорили тут, наверняка послали кого-то серьёзного. Могло просто не получиться уйти. По нашей линии, информации ноль. Район оцеплен. Лично я напряг даже нелегалов, первый раз за всё время засветил на границе статус Соратника… С узла связи полдня подтверждали Статус… — Пун тяжело вдыхает, поднимает глаза и подводит итог. — За брата переживаю не меньше вашего. Неважно, что не кровные.

— Мэтр, а вы можете сказать что-нибудь? — Коротко кивает Валери в сторону Хлопани, переглянувшись перед этим с Деканом. — Он жив? Это как-то можно определить?

— В вашем смысле, мне сказать нечего. Мы не оперируем понятиями Жизни и Смерти в вашем понимании. Скажу лишь, что моих «коллег» на той стороне на место последнего боя не вызывали. А его душу допросить пожелали бы в любом сценарии.

КОНЕЦ

Не та профессия, 1

Глава 1 (в качестве эпилога первой части, вместо пролога второй)

В принципе, могло быть и хуже. Да и бывало хуже, чего уж. Взять хоть и моё последнее «выступление» там , с зенитным дивизионом, три «ха‑ха». В результате которого я оказался тут.

Терции вышли из боя первыми: одну мы накрыли миной, когда они выдвигались к нам и не ожидали удара с закрытой позиции.

Вторую я, оставшись уже один, выстрелом над головой мог только напугать. Когда они по третьему, самому неудобному для меня маршруту, выдвигались, куда не надо. Как оказалось, и этого хватило. Они прыснули обратно за скалу, когда мина разорвалась в двух десятках метров над их головами, и кто‑то из них спихнул кого‑то с «карниза». По крайней мере, потом я видел только двоих из них, третьего уже не было. Да и работой своей они мне больше не досаждали.

Держать оставшихся от сотни у меня получалось неплохо, но потом закончились мины. Спихнув миномёт в пропасть, я попытался оторваться.

И столкнулся с тем, чего не ожидал: на помощь к этой сотне прибыло какое‑то подразделение из разряда гораздо более профессиональных. Числом до трёх сотен, с собаками, винтовками и каким‑то допотопным метателем, типа онагра.

Над онагром я смеялся ровно до тех пор, пока они из него не начали усеивать окрестности керамическими колбами, в которых, как я уже знал, содержался вирус. Одна из колб рванула, как назло, недалеко от меня. Вреда‑то никакого, но как целитель я определил, что носителем этой гадости уже являюсь. Получите и распишитесь.

Иначе говоря, какую‑то порцию вируса я хапнул.

На всякий случай, отошёл на десяток километров южнее, в места, которые хорошо знал по предыдущей службе. Они, конечно, пытались меня искать, но не в этих горах им могло бы повезти… ЭТИ  места я знал всяко получше их.

А те, кто знали район не хуже меня, уже были на том свете…

На одном из плато, была и вода (из стекающего с ледников ручья, который не пересыхает круглый год. Но надо знать места, чтоб найти). И еда. Которую я прихватил с собой. В виде филейных частей прибитых нами кименистанцев.

Не горжусь. Но сколько продлится мой вынужденный карантин, я тогда не знал: об инкубационном периоде ничего не было известно.

Было понятно, что мой единственный шанс – затаиться в глухих местах, где не найдут. Это автоматически означает, что в поисках еды ходить нельзя: нужно схватить всё, что попадёт под руку, и бежать прятаться. Иначе, во время такого поиска запросто можно наткнуться на кименистанцев.

И, как я тогда думал, я мог быть ещё и не в состоянии передвигаться какое‑то время, из‑за инфицирования: я тогда ещё не знал, хватит ли моих целительских навыков заблокировать сам вирус.

Из доступной еды, которую можно взять запасом, были только тела людей.

От которых я и отхватил «филе». Спихнув остатки в пропасть… К тому времени, когда их достанут (если достанут), птицы‑падальщики поработают над ними так, что ни один эксперт не определит, что птицами обглодано не всё…

Кого‑то МЕНЕЕ цивилизованного, возможно, это бы и смутило. Но, с высоты моего опыта, иного решения не просматривалось.

Как говорится, «коль надо решать – тогда решай; а если решил – ЗА ДЕЛО».

От греха людоедства я терзался недолго, хотя доктору Лю, как выберусь, покажусь: мало ли как оно на психику. Из того  мира я знал, что у нас там  вынужденный каннибализм, во‑первых, встречался; в том числе в рамках выполнения задач (пусть и крайне редко). Во‑вторых, там каннибализм, даже вынужденный, потом  однозначно рассматривался военными медиками как симптом психотического расстройства (и тут без вариантов), так что лучше перестраховаться. И явиться на профилактику самому.

Хотя‑я, Пун бы меня понял. И не нагнетал бы.

Гораздо большим шоком, чем поедание…м‑м‑м… человечины, для меня стал тот факт, что дурацкий вирус вырубил мой связной амулет: его органика оказалась нестойкой к воздействию этой заразы. И я оказался прикованным на неизвестное время к одному месту (пока не окончится карантин. А он окончится, когда вирус на мне и во мне подохнет), без связи.