Из первого промаха родился второй: троих пастухов прикололи быстро и без шума, но четвёртый человек у стада оказался тринадцатилетней девчонкой. Которая, в отличие от мужчин, заголосила и пустила в галоп своего жеребца.
Которого еле догнали через пару часов, благо, с собой были заводные лошади. Да и не уйти женщине, давайте откровенно, от мужчин‑пашто ни в горах, ни в предгорьях.
Первый десяток малика остался обиходить новоприобретённое стадо, а второй во главе с самим маликом таки прижал прыткую девчонку (которой категорически не полагается заниматься мужским делом) к отрогам гор. Сделав вокруг массива почти полный круг и вернувшись почти к тому же месту, где и было захвачено стадо и где нашли конец соплеменники прыткой девчонки.
И которая теперь, спешившись, прижалась спиной к хрипящему и почти загнанному жеребцу и с отчаянным взглядом решившегося на всё человека достала кинжал.
С одной стороны, девку надо резать. Иначе беда.
С другой стороны, остальные пашто резать бабу уже отказались – то против Пашто‑Валлай. А сделай это малик собственноручно (то есть, прирежь её сам, хотя, если честно – давно готов), дома девять свидетелей однозначно оповестят всех сородичей о неблагозвучном деянии неудачника: мало того, что едва справились. Мало того, что пошли на соседей, вопреки обычаям. Так ещё и на женщину руку подняли.
Тем более что девчонка была ещё молода и явно не рожала, стало быть, грех втройне…
Керван, в принципе, терзался последние секунды: девка всё время что‑то звонко орала на своём языке. Не ровён час, услышь кто…
Сплюнув в сторону, малик перехватил поудобнее свою саблю и сделал было (под неодобрительные взгляды остальных членов отряда) два шага к этой дочери шайтана, когда с верхней тропы, сбоку, прямо между ними и девкой спрыгнул какой‑то странный лысый человек, немного похожий на азара.
И, не обращая внимания на стоящий рядом десяток пашто, нагло игнорируя самого малика и остальных (как будто не считая их за мужчин), обратился прямо к девке.
Впрочем, его дальнейшие слова вызвали у малика скрип зубов и объяснили его поведение, поскольку заговорил этот лысый на девкином родном туркане:
– Саған не болды, қарындас? Қайырлы таң…
(Что с тобой случилось, младшая сестра? (см. прим.) Доброе утро…)
Девка в ответ разразилась длинной речью, перемежаемой слезами и тычками пальцами и кинжалом в сторону десятка пашто.
По мере её рассказа, брови незнакомца всё больше хмурились, пока он в итоге не накрыл её рот ладонью. Вызывая секундное удивление малика и остальных пашто.
А потом незнакомец вообще перебил её со словами:
– Менің артымда тұр…
(Стань у меня за спиной)
После чего задвинул девку к себе за спину, освободил из узелка на спине железную палку. Повернулся к малику и объявил всему десятку на вполне сносном пушту, хотя и перемежая его отдельными словами из соседнего урду (тоже, впрочем, для пашто вполне понятными):
– И как прикажете это понимать, доблестные воины пашто?..
Десяток пашто, и сам малик заодно, на секунду оторопели от неожиданности. Но уже через мгновение удивление дало место облегчению: здоровенный мужик в противниках всё же честнее, логичнее и (что в данном случае главное) привычнее. Чем малолетняя девка.
Что делать с мужиком, стоящим на их пути, воинам пашто говорить было не нужно.
«А там, глядишь, и девку в горячке…», – с облегчением подумал малик.
Десяток, не дожидаясь команд, подобрался и привычно принялся полукругом охватывать азара, отрезая тому возможные пути отступления.
Но странный азара и не думал никуда отступать, поскольку сделал шаг навстречу и продолжил:
– Вы понимаете, что сейчас нарушаете все мыслимые и немыслимые правила? И все божьи законы, как наши, так и ваши?
– Правила тут только мои, – против своего желания втянулся в беседу Керван. – И решаю тут только я, нечестивец! И Всевышнему нет дела до твоего нечестивого бормотания, когда от голода гибнут настоящие люди!
– Да шут со мной, – удивлённо сводит брови вместе азара, указывая глазами себе за спину – Она‑то при чём? И её соплеменники? Они с вами одной веры, если что… Скажи уж, малик, правду: что ты – простой разбойник. Поправший и законы гостеприимства, и заветы предков, и Пашто‑Валлай. Просто потому, что слаб ты духом. И голод, в трудный час, заглушил в тебе и дыхание разума, и голос совести. Да ниспошлёт Всевышний благость твоим без сомнения несчастным родителям… Породившим такую тварь. – Странный азара пристально смотрит в глаза малику, почему‑то совсем не волнуясь.
– Не тебе, нечестивому шииту, поминать имя Всевышнего всуе! – взвивается малик, действительно задетый за живое, ещё и при своих людях.
– Это как сказать. – Спокойно продолжает азара. – От Ибн Умара передается: «Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Бойтесь мольбы притесняемого, ибо, поистине, она устремляется в небо, подобно искре!». От Анаса также передается, что Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Бойтесь мольбы притесняемого, даже если он является неверным, ибо между его мольбой и Аллахом нет преграды!». Ахмад, Абу Яъля. Читай книги, пуштун!
Азара глумливо усмехнулся, перехватывая свою железную палку, как будто знал: читать малик не умел. Да и книг у пашто как‑то не водилось… как и грамотных.
– Мы тебя с‑сейчас на ремни нарежем! – прошипел Заман, один из десятка.
– «На всё Воля Аллаха, и ничто в мире да не случится без Воли его», – философски пожал плечами азара, цитируя ненавистного пуштунам Хромого Тимура.
Тоже бывшего родом из туркан и встряхнувшего эти земли в своё время до кровавых слёз. От которых потом отходили несколько поколений.
– У меня другое предложение, – продолжил меж тем азара, обращаясь к звереющим пашто. – Вы сейчас кладёте свои ковырялки на землю, строитесь в колонну по одному и маршируете на равнину. Где вашу судьбу будет решать Суд Наместника. Тогда останетесь живы.
Пашто оторопели от такой наглости, а азара продолжил через секунду, выказывая явное близкое знакомство с Пашто‑Валлай:
– Сдаваться, как я понимаю, вы не собираетесь? Воины пашто, вы же понимаете, что обо всём происшедшем мы расскажем на вашей Джирге? И я лично – в первую очередь.
– Ты ещё доживи до нашей джирги, – осклабился десятник Ахмад, делая шаг вперёд и для пробы покручивая вокруг руки саблю.
И тут же удивлённо натыкаясь грудью на узкий, подобный косе, клинок, каким‑то волшебным образом появившийся из железной палки странного азара. Которую тот как‑то по‑особенному повернул и что‑то там на ней нажал.
К слову сказать, с другой стороны этой же палки появился точно такой же второй клинок.
Пока пашто удивлялись изменению обстановки, азара взмахнул своей странной палкой ещё два раза, и два перерезанных горла оставили от десятка на ногах только семерых.
Оставшихся пашто, впрочем, это только раззадорило. Но азара, отступая спиной назад и отмахиваясь своей палкой с косоподобными клинками, не стушевался, а занял весьма выгодную позицию на козырьке у обрыва. Бормоча при этом под нос какую‑то абракадабру.
Поддавшись азарту, пашто переглянулись и резким броском попытались смять противника числом, пусть даже потеряв пару человек.
Но вдруг лично у малика в глазах неожиданно потемнело, а потом удар по голове откуда‑то их темноты вышиб сознание.