– Почему? Лошади же и коровы наедаются?
– У тебя же нет четырёхкамерного желудка как у коровы, сестра, – смеюсь в ответ. – Тебе, чтоб переваривать свеклу или морковь и наедаться ими, их всё же надо варить. Но давай отложим это на потом. Готовить – отдельная тема… Третье правило: в этом климате, снимать можно два урожая. Сюда же: выращивать лучше в два этапа. Первый этап: из маточных плодов выращиваем семена, вот как я сделал за эти три дня. Второй этап: из семян выращиваешь готовые корнеплоды. Как раз можно уложиться в местное лето.
– Ты уверен, что в этом есть смысл? – с явным сомнением в голосе спрашивает Алтынай.
– Сейчас и ты будешь уверена. Моркови можно собирать десять мерных мешков вот с такого квадрата земли, как этот, – указываю глазами на нашу «грядку», переводя попутно в местные меры урожайность в размере пятидесяти тонн с гектара. – А свеклы такой квадрат может дать ещё в полтора‑два раза больше.
– Свекла настолько лучше растёт? – Алтынай, услышав цифры и прикинув их к своим реалиями, широко открыла глаза, почти сравнявшись в их ширине со мной.
– Да. Свекла в полтора‑два раза урожайнее моркови, – подтверждаю. – Там, правда, есть тонкости: не сеять на одном месте, особенно урожайные виды…
– У них тоже есть виды? – ещё шире раскрывает глаза Алтынай.
– У лошадей есть разные породы? – отвечаю вопросом на вопрос. – Или все лошади в мире одинаковые? И коровы попутно?
– Конечно…, ‑ уверенно кивает Алтынай и собирается развиваться дальше, но я её перебиваю:
– Вот у свеклы и морковки есть такие же породы. В общем, при многолетнем выращивании на одном и том же месте есть свои тонкости, но о них поговорим не сейчас. Вот теперь ты мне скажи, ханская дочь. Если у вас было бы засажено сто таких квадратов. Это бы помогло перезимовать?
Алтынай надолго выпадает из разговора, молча кивая мне в ответ и прикидывая в уме большие числа, оперировать которыми явно не привыкла.
В отличие от неё, я уже мысленно поделил пятьдесят тонн на пятьсот человек и получил центнер корнеплодов на каждого. Что совсем не плохо. И, если не учитывать психологических моментов переключения кочевников с привычного мяса «на траву», то этот центнер – гарантия выживания.
Теперь жду, когда этот расклад в цифрах дойдёт до Алтынай, которая считает намного медленнее меня.
__________
Примечание.
Киоск «ОВОЩИ‑ФРУКТЫ» в Казахстане называется «Фрукты‑ягоды»:‑) «Жеміс – жидек»
Глава 8
Алтынай наконец справляется с подсчётами:
– Получается по два мерных мешка на каждого человека в этом стойбище. Это же много! – Только и говорит она, в очередной раз широко открывая глаза и удивлённо глядя на меня.
– Этого более чем достаточно, чтоб выжить, – киваю я. – Если отставить в сторону вопросы психологического дискомфорта при смене диеты. Только не спрашивай, ради Аллаха, что это такое, сестра…
– Не спрашивать про психологический дискомфорт или про диету? – улыбается Алтынай. – Потому что я не поняла ни одного, ни второго.
– Про оба не спрашивай, – складываю ладони вместе в жесте просьбы.
– А зачем ты тогда говоришь такие слова, которые не имеют смысла? И если я их всё рано не понимаю?
– Хм. Хороший вопрос. Потому что с тобой я говорю то, что думаю, сестра. И не думаю, что говорить. – Честно отвечаю, подумав пару секунд. – Видимо, расслабился и ленюсь подбирать слова. И следить за языком.
– Да ладно, я поняла и так, – Алтынай прикасается кончиками пальцев к сгибу моего локтя, улыбаясь. – Так смешно, когда ты что‑то очевидное так серьёзно объясняешь… считая меня маленькой… Слушай, а откуда ты так хорошо разбираешься в выращивании растений? – спрашивает через пару минут Алтынай, дожевав таки половинку сырой свеклы и снова широко раскрывая свои азиатские глаза. – Ты же солдат? А рассказал сейчас за целый кишлак земледелов. Потомственных. Живущих южнее пуштунов, во‑о‑он за теми горами.
Поскольку она очень тонко чувствует неправду (а вываливать на неё всё будет неправильным, несмотря на то, что секретов от неё у меня нет), я очень тщательно подбираю слова в ответ:
– Сестра, я служил не только в армии. Ещё я служил на флоте. Раньше. Вот в те времена, когда я служил на флоте, мне приходилось знать и запоминать очень многое, в том числе не связанное с самим флотом напрямую. В рамках получаемых и выполняемых заданий.
– Неужели и про свеклу с морковкой тоже? – не перестаёт удивляться Алтынай.
– Да. Ну, не столько по свеклу и морковку. Там это называлось «ресурсность производственных площадей в сельском хозяйстве». «Ресурсность» в данном случае значит «способность». Ну и кроме того, я очень немало бывал в деревне. И когда маленький был, тоже. Вот уж что‑что, а свекла и морковка в тех местах, где я рос, ни для кого не секрет…
Не уточняю отдельно, что это были за армия и флот, и в насколько разных местах они находились и находятся. И где именно в детстве в деревне я упражнялся на свекле, моркови и картошке, тоже не уточняю (последней, кстати, тут и не водится). А Алтынай и не спрашивает специально.
– Я сейчас обдумываю всё, услышанное от тебя, – серьёзно говорит Алтынай. – Пока ничего не решила. Но, кажется, всё идет к тому, что запас на такие непредвиденные, как неожиданный голод, случаи имеет смысл.
__________
Первый магический колледж.
Кабинет Декана.
С одной стороны длинного овального стола сидят подполковник Валери, Декан и уоррент, одетый сегодня в добротный штатский костюм и никак не походящий на своё обычное амплуа служаки из низов.
По уорренту чётко видно, что он весь день провёл на встречах и в общении, поскольку он по инерции продолжает что‑то обдумывать, не фокусируясь на происходящем и глядя «сквозь» собеседников. Как будто не желая выныривать из собственных размышлений.
С другой стороны стола сидят Пун в форме джемадара и мэтр Хлопани. В отличие от собеседников европейской внешности, лица Пуна и Хлопани безмятежно спокойны. Настолько, что Валери беззлобно бросает в их адрес:
– Хорошо, что есть среди нас те, кто не волнуется.
– Не о чем волноваться, – синхронно отвечают Пун и Хлопани, после чего удивлённо смотрят друг на друга и взрываются коротким смешком хохота.
– Вероятно, каждому из нас известно что‑то своё, – дипломатично сглаживает углы Пун, – и, видимо, информация каждого из нас успокаивает его ровно в той мере, которой хватает для того, чтоб не нервничать.
– Именно у нас, я сейчас о магической специализации, своё отношение к смерти, – улыбается уголком рта Хлопани. – Особенно в отношении такой нетривиальной личности, как мой ученик…
– К делу, господа! – Декан отрывается от личного связного амулета, с которым он уже давно, несколько недель, работает, не стесняясь, при присутствующих. Нарушая имеющиеся инструкции, но абсолютно от присутствующих не таясь.
– Так ведь Вас ждём, господин Декан, – без какого‑либо пиетета пожимает плечами Пун, придвигаясь ближе к столу.
Впрочем, к этой его манере все уже тоже давно привыкли: Валери как‑то пару недель назад, на фуршете, общаясь без чинов, в присутствии Декана и кое‑кого из старших офицеров Генштаба, пользуясь близкими отношениями, спросил Пуна в лоб после пары полных бокалов бренди:
– Джемадар, а как вам удаётся сохранять единый тон и с высшим дворянством, и с не имеющими чинов, регалий и титулов? Давно хотел спросить, но шёл на поводу у правил приличия и сдерживался…
– А что изменилось сейчас? – вклинилась со смехом в разговор доктор Лю, державшая Пуна под локоть и сиявшая всеми дворянскими регалиями, в отличие от самого Пуна. Принципиально носившего все жетоны под формой, а не навыпуск. – Решил плюнуть на приличия? Или Дом Валери решил презреть этикет?