– В чём суть вашей претензии? – серьёзно спрашивает, подобравшись, дежурный прокурор.
– Вы сейчас больше думаете о ритуале. О личном комфорте в общении с Родом Большой Двадцатки. А не о том, что от этого Рода исходит прямая угроза Престолу Её Августейшества. – Пун холодно смотрит на прокурора. – Лично у меня уже почти полностью созрело мнение, что вы сознательно затягиваете разбирательство. И прикидываете, как бы получше вставить лично мне палки в колёса.
– И в мыслях не имел, – качает головой прокурор. – Просто необычно и непривычно…
Декан с Валери заняли диванчик для посетителей у стены и с интересом наблюдают за развитием событий, ни во что не вмешиваясь.
– Такая война тоже начинается не каждый день. – Философски пожимает плечами Пун. – И провинции Империя теряет тоже не каждый день. Даю четверть часа. Проверяйте подлинность жетона; проверяйте соответствие моего реального статуса объявленному; делайте, что хотите. Я буду находиться тут. Но если через четверть часа я не получу от вас надлежащего содействия, это будет приравнено к отказу исполнить Её Личное Повеление. Со всей полнотой последствий для вас лично.
– Кем будет вынесено такое решение? – безэмоционально спрашивает прокурор.
– Лично мной. И поверьте, лично вам хватит и этого. – Пун спокойно смотрит в глаза прокурору. – Время пошло.
Глава 10
В двери особняка с гербами дома Бажи, отдельно стоящего в центральной части города, стучит группа людей.
Дворецкий, открыв двери, с удивлением обнаруживает на пороге молодого пограничника в форме джемадара (явно с юго‑востока Империи, судя по тамошней внешности), в сопровождении Декана Первого Магического Колледжа, какого‑то подполковника оттуда же и ещё шестерых человек в форме Прокуратуры Её Августейшества.
– Слушаю вас внимательно, господа, – церемонно склоняет голову дворецкий.
– Служебный вопрос к Главе Дома, – так же вежливо кивает дворецкому пограничник.
Это немного не укладывается в привычные понятия, знакомые дворецкому уже много лет, но он слишком профессионален, чтоб выказывать недоумение каким‑либо образом.
– Я тотчас извещу Главу Дома. Пожалуйста, располагайтесь, – дворецкий ведёт рукой, указывая на кресла и диваны вдоль стен в холле.
Декан и подполковник занимают один из диванов и начинают негромкую беседу на служебную тему.
Дворецкий исчезает за двустворчатыми дверями; пограничник и прокурорские остаются на ногах, о чём‑то переговариваясь.
– Видимо, это бесполезно говорить вам, но ещё раз обращаю ваше внимание на тот факт… Вы, в силу географической удалённости, можете не до конца осознавать проблемы даже тени противостояния с родом Большой Двадцатки, – хмуро говорит прокурор пограничнику, испытывая явный дискомфорт в большом и пустом холле.
Прокурор с явным намёком указывает взглядом на штат термязского погранотряда на форме пограничника.
– Я на неопределённое время забазирован на территории Первого Магического, почти рядом с вами, здесь же, – беззаботно пожимает плечами пограничник. – Это первое. Второе. Если хотите, могу устроить вам лично перевод к нам в Термяз. Хотите? Хоть в сам отряд, хоть в Учебный Центр. Если вы считаете, что там безопаснее. – В словах пограничника сквозит явная ирония, причины которой прокурору почему‑то не ясны.
Прокурор мысленно отмечает, что по поводу этого Термяза надо будет навести справки. Что там такого особенного? Дыра‑дырой. Бажи туда точно не дотянутся, как пить дать. К чему иронизировать?
– Я и не думал, что вы прислушаетесь, – ровно отвечает прокурор, видимо, с чем‑то смирившись, – но проблемы противостояния могут ударить и по семьям участников. В том числе, по моей семье.
– Даже не знаю, что и сказать. – Улыбается джемадар. – Не смею вас учить, но если вы рассчитывали на душевное равновесие, комфорт и полное спокойствие – вы явно выбрали не самую подходящую должность. Могу только повториться: для работника Юстиции, место в Термязе всегда найдётся. Официально уведомляю вас, как должностное лицо.
– Подумаю, спасибо, – хмуро кивает прокурор.
Отстранённо думая, что, возможно, это будет и не самым плохим вариантом. После того разговора, который в Доме Бажи наметил этот джемадар, ничуть не считаясь с политическими реалиями. С одной стороны, конечно, приятно вот так радеть о законности, не думая о последствиях. Но, судя по джемадару, делать это в одиночку гораздо комфортнее: когда в этом городе нет ни твоих близких, ни жены, ни детей, ни прочей родни (внешность джемадара явно исключает наличие родни в любой из столиц. Столь ярко выраженного восточного разреза глаз в числе местной знати однозначно не водится).
От джемадара, похоже, не укрываются размышления прокурора. Поскольку он пару секунд насмешливо глядит на того и говорит:
– Да не волнуйтесь вы так. Работа есть работа. Всё основное планирую сделать сам. Вы тут исключительно в рамках процедуры, не более.
Следующие пятнадцать минут проходят почти в полной тишине, если не считать негромкой беседы на диване между подполковником и Деканом.
Наконец, главная дверь в холл открывается и входит крупный, грузный мужчина средних лет, одетый в запахивающийся домашний халат. Мужчину сопровождает подтянутый молодой человек, что‑то среднее между охранником и секретарём.
– Слушаю вас, господа, – вошедший окидывает холл цепким взглядом и, не выделяя никого, обращается сразу ко всем.
– Представьтесь, пожалуйста, – джемадар погранвойск поворачивается на голос, отвлекаясь от разглядывания настенной фрески.
– Глава Дома Бажи, – чуть удивлённо поднимает бровь вошедший. – Но вам не кажется, что вначале должны представиться вы?
– Задумался, – говорит сам себе пограничник и протягивает мужчине в халате какой‑то жетон на цепочке. – Можете проверить, у вас наверняка есть связной амулет в этом здании.
– Нет необходимости, уже осведомлён, – мужчина в халате с улыбкой превосходства смотрит на прокурора, который явно съёживается под его взглядом. – В прокуратуре ещё есть лояльные роду люди. Которые сообщили об оформлении вашего визита сюда.
– Ты смотри, как быстро, – бормочет себе под нос прокурор, что‑то прикидывая. – Явно кто‑то в канцелярии.
От пограничника не укрывается бормотание прокурора, которого джемадар успокаивающе хлопает по плечу, обращаясь при этом к Главе Дома Бажи:
– Удивлён собственной популярности. Впрочем, к делу. Один из наследников вашего Дома, являясь курсантом Первого Магического Колледжа, вызвавшись добровольно…
К тому времени, когда джемадар заканчивает свою речь, лица сотрудников прокуратуры уже напряжены до предела. Видимо, каждый прикидывает, чем поднимаемые вопросы (и сам факт их присутствия при такой беседе) чреваты лично им.
Лицо Главы Дома Бажи не выражает ничего, но глаза мечут молнии.
– … Вкратце, это всё по вводным. Теперь по дознанию. – Ничуть не обращает внимания на сгустившуюся атмосферу джемадар. – Теперь вопросы. Наследник Аспан действовал по собственной инициативе или по наущению кого‑либо из членов Дома?
– Вам не кажется, что вы переходите определённые рамки? – явно сдерживаясь, цедит Глава Дома.
– Объявляю вам замечание. – Ровно отвечает джемадар. – Идёт дознание по факту государственной измены. Как минимум, по подозрению в оной. Я сейчас не о наших с вами статусах, на которые лично мне плевать. Я о долге. Повторяю вопрос. Наследник Аспан действовал на выходе самостоятельно? Или это позиция всего Дома? Советую хорошо подумать перед ответом на вопрос. Если это не позиция Дома, я официально запрашиваю все связные амулеты особняка на осмотр.