Виктор прикрыл глаза и досчитал до двухсот.
Чужая комната с чужой кроватью и лежащей на ней чужой девушкой исчезли. Он снова был один на один со своим отражением.
- Ну ты и засранец...
Он встал, опрокинув стул, и снова побрел в ванную.
Потолок.
Виктор словно отходил после обморока. Тело почти не слушалось. Он кое-как повернул голову. На часах все еще было четыре нуля. Как же так, не мог же он целые сутки проваляться в кровати? Да уже обзвонились бы...
Тук-тук-тук.
Едва слышно, костяшками тонких пальцев по дереву.
- Кто там?
Голос был не совсем знакомым. Виктор прокашлялся и переспросил. В ответ - тишина. И время по-прежнему не движется.
Виктор приподнялся на локтях. Дверь в коридор была открыта, и в проеме, прижимаясь к косяку, темнел чей-то силуэт.
Как это могло быть, чтобы 'силуэт' темнел в темноте...
- Кто это? - спросил Виктор.
Вместо ответа черная как ночь рука приподнялась и - тук-тук-тук.
И вдруг - голос, знакомый, по-прежнему сонный:
- Спасибо за сигареты.
- Да брось, чего уж...
Она снова постучала по дверному косяку, склонив голову. Виктор почувствовал ее выжидающий взгляд. Посмотрел на часы.
- Время призраков и нежданных гостей... Заходи, чего так стоять-то?
Он откинулся на подушку и наблюдал, как девушка неторопливо, текуче подходит к кровати. Теперь ее тело, казавшееся необычайно бледным, отчетливо выделялось в темноте.
- Слушай, а это точно ты?
Она молча скользнула под одеяло. Виктор вздрогнул. Холодная как памятник на улице 1905-го года. Ледяная ладошка коснулась щеки Виктора, скользнула вниз, по груди к животу.
- Ты зачем в холодильник лазила? - проворчал он, прижимая девушку к себе. - На ночь вредно. Еще съешь чего-нибудь...
Девушка - теперь Виктору было уже все равно, Оксана это или там не Оксана, сон или не сон - отогрелась, ее кожа стала почти горячей, и лишь внизу живота по-прежнему было холодно.
Она уселась на него и коснулась губами шеи.
3 - Подземелья
Дыра в стене изначально была ниже уровня воды, где-то метрах в полутора ото дна, но озеро обмелело, и большая ее часть торчала на виду. Но Безымянный все равно проглядел бы эту дыру, не виси в ней несколько полудохлых 'светильников'. Встав на ноги, он потыкал в ближайшую 'руку' - как и те, что висели над островком, эти были без трех пальцев - свежеподобранным тесаком. Никакой реакции.
Что ж, в темном тоннеле - а это явно был тоннель, не природная пещера - без фонарика, пусть даже такого хэллоуиновского, никуда...
В ботинках немилосердно хлюпало. Безымянный, добравшись до сухого места, остановился, вылил из них воду и кое-как, не снимая, выжал что мог из брюк. Куртку снять не успел - из темноты впереди раздался тихий топоток.
Безымянный отшвырнул 'руку' и бросился обратно к воде. Отодвинулся в сторону от тоннеля, напряг слух.
Ждать пришлось довольно долго, причем источник звука приближался рывками, то замирая, то, видимо, возвращаясь назад или топчась на месте. Наконец, когда он оказался совсем близко - к топотку прибавилось шарканье, словно топочущий волок что-то на себе и иногда вез это по полу или стенам, - Безымянный нырнул...
Кто-то высунулся из тоннеля и сбросил в воду пять рук, потом подождал - и добавил вдогонку еще одну.
Безымянный зажал рот ладонью.
Земляная насыпь под выходом из тоннеля взбурлила, и к рукам потянулись белесые, чуть светящиеся треххвостые черви. Отпихивая друг друга, они прорывались к неровно обгрызенным рукам, и те, кому хватило сил, пролезали вовнутрь.
Сколько это продолжалось... Потерявший счет времени Безымянный отодвигался все дальше и дальше в темноту, лишь раз вынырнув глотнуть воздуха, а червячки потихоньку осваивались на своих местах - те, кому досталось.
Потом руки, то и дело цепляясь за что-то мучительно и неловко растопыренными пальцами, разбрелись по дну, и одна из них, кажется, уже успела сцепиться с местным слизнем. Паразиты, оставшиеся без места жительства, частично попрятались, но большинство, похоже, растеряло все силы и собралось подыхать.
Безымянный прислушался. Если тот, кто приволок руки, не обронил по пути еще одну-две, можно надеяться, что он убрался восвояси и больше в тоннель никто не заявится.
Потому что торчать в воде остохеровело.
Вылив по второму разу воду из ботинок и отжав одежку, он сорвал с потолка еще один 'светильник' и присел, выискивая следы руконоши. Видимо, руки были уже не очень свежие, потому что ни капли свежей крови не обнаружилось. Зато остались чуть поблескивающие липкие отпечатки размером с детский кулачок.
Безымянный поднялся на ноги, взвалил тесак на плечо и, хлюпая ботинками, побрел по тоннелю.
Все потому, что ты упустил Его. Не упустил бы - и не было бы никаких подземелий. Сидел быть сейчас где-нибудь в тепле и...
Безымянный тащился по подземелью, зажимая рукой рану в боку в правом боку, другой рукой ведя по стене. Стена закончилась. Он свернул за угол и увидел впереди тусклый красноватый отблеск.
Коридор обрывался тупиком, в левой стене была чуть приоткрытая дверь. Безымянный навалился на нее плечом и оказался в крошечной комнатушке, взявшейся прямиком из какого-нибудь дешевого ненаучно-фантастического фильма. Стол с наклонной столешницей, на ней пульт с кнопками, шесть мониторов в два ряда, рядом со столом большой шкаф с катушечным магнитофоном, стул на колесиках... Из шести мониторов два работали, в одном из неработающих зияла дыра. В углу комнаты еще одна дверь, над ней горит лампочка под толстым красным плафоном. Другая такая же - над дверью, в которую вошел Безымянный. На полу пустой черный, поглощающий свет комбинезон без шлема. Шлем закатился под стол.
Халтура. Благодарные потомки Эда Вуда...
Безымянный упал на стул, не сдержав стона. Осторожно сполз на пол, подтащил к себе комбинезон, осмотрел, насколько это было возможно при таком освещении. Вроде бы ни следов крови, ни костей или скорпионов внутри... Тараканов - и тех нет. К бедру пристегнут небольшой плотный чехол, похожий на пистолетную кобуру. Безымянный отстегнул его, подсел к столу и открыл клапан.
Небольшой аппаратик - не то пистолет, не то шприц, - несколько игл в пластиковых упаковочках и что-то вроде мотка прозрачного скотча. В отдельной коробочке тринадцать крошечных разноцветных ампул - пять красных и по четыре белых и синих; два гнезда были пусты.
Безымянный достал скотч, чуть отмотал, понюхал ленту. Попахивало медициной. Он расстегнул рубашку, стянул ее, шипя от боли, и зашвырнул за шкаф. Потом осмотрел рану. Рана выглядела скверно.
Впрочем, на собственном брюхе, да для непрофессионала, да при таком освещении - любая рана будет выглядеть скверно.
Безымянный оторвал кусок ленты, стянул края разреза и неловко пришлепнул скотч наискось.
Начало чесаться. Он взял еще один кусок, уже аккуратнее наклеил его крест-накрест и, кривясь от боли и зуда, занялся аппаратиком. Нажал на кнопку - из цилиндра вылезло и тут же спряталось тонкое блестящее жало.
Иглу стоит заменить. Черт его знает, кто ей пользовался и зачем.
Не сразу, но Безымянный разобрался, как ее вытащить. Вставил новую. Нашел, куда вставляются ампулы, вытряс пустую белую оболочку, затолкал в шприц красную, потому что их было больше. Прижал аппаратик к боку рядом с раной.
- Ну, за музыку! - провозгласил он и нажал на кнопку.