Остались позади села Расник, Вискяр, Бабица. К пяти часам дня мы подошли к городу Брезник и свернули в сосновый лес на горе Бырдо, которая заслоняла город с востока. Тут было прохладно, пахло смолой. До наступления темноты оставалось еще несколько часов, их нам надо было провести в лесу. Городок тянулся по неглубокой долине и не мог раздаться вширь: этому мешали каменистые отроги гор Бырдо и Гребен, которые с двух противоположных сторон теснили Брезник. Над городом стремительно, словно стараясь обогнать друг друга, носились тучи пыли. Одни поднимались над токами, а другие — над улицами, по которым мчались легковые и грузовые машины. Местные власти не давали себе труда позаботиться о чистоте и благоустройстве города. Даже главная его улица была похожа скорей на деревенскую — на целую пядь ее покрывал слой пыли — что уж говорить об остальных. Если б время от времени дождь не обмывал улиц, — люди, наверное, задохнулись бы здесь от смрада и пыли. Потому-то здесь так часто устраивали молебны — отцы города улещивали бога, вымаливали как милость, чтоб он ниспослал им дождь или же подальше отвел градоносные тучи. Дальше этого их заботы не простирались.
Сидя в сосновом лесу, мы имели возможность рассмотреть городок. Мне случалось и раньше проезжать через него или неподалеку, но тогда я смотрел на него совсем другими глазами. Теперь же даже, казалось бы, самую незначительную мелочь я оценивал с точки зрения стоявшей передо мной новой задачи. Каждая деталь должна была запечатлеться в определенном уголке моего сознания, чтобы как только она мне понадобится, я сразу же извлек бы ее оттуда. Несколько высоких зданий с красивыми фасадами, поднимавшихся посредине города, представляли собой административный центр. Желтое — околийское управление, левее него — налоговое, потом здание Земледельческого банка и инженерное управление. Были, разумеется, и казармы. В северной части города располагался пятый конный полк, чьи оружейные склады крайне беспорядочно были разбросаны по ущелью.
— Запоминай, — заметил я Славчо. — Возможно, как-нибудь ночью нам придется их искать.
— Они на хорошем месте. Добраться легко.
— Там охрана. Нужна осторожность.
— Конечно, — согласился он. — Теперь все начеку.
Увлекшись изучением города и его окрестностей, мы не заметили, как опустились сумерки. Люди шли с работы, поднялся гомон. Одни покрикивали на скотину, другие звали детей, а молодежь распевала новомодные песенки.
Лазар Петров, которого я и прежде называл бай Лазо, был братом Васила и Димо. Но если Васил был крупным, внушительным мужчиной, бай Лазо ростом едва ли дотягивал до полутора метров. Димо же был как бы посередине — не очень высок, но и не низок. И если Васил избрал себе профессию борца, соответствующую его атлетическому телосложению, то бай Лазо при его малом росте остался в Брезнике, чтоб меряться силой с землей. Человек, увидевший его впервые, мог бы сказать, что и это занятие ему не по плечу. Но насколько крепка была здешняя прокаленная солнцем земля, настолько жилист и крепок был и бай Лазо.
К дому бая Лазо можно было подойти с разных концов города. Но удобнее всего было спуститься через сосновый лес, в котором мы сейчас находились, — отсюда тропа прямиком вела к его дому, прилепившемуся к подножью Бырдо. Но как встретит нас бай Лазо? Если бы мы шли только затем, чтобы, повидавшись, сразу же уйти, раздумывать было бы нечего, но ведь нам надо было переночевать и остаться у него еще на день, чтобы собрать партийное руководство и поставить перед ним новые задачи.
Но места для колебаний у нас не могло быть. Как только стемнело, мы зашагали по узкой тропе, извивавшейся меж молодых сосенок, и вскоре оказались перед белым одноэтажным домиком. Залаяла собака. «Вот тебе и на! А что если сейчас поднимут лай собаки всего квартала?» — подумал я. Хорошо, что соседями бая Лазо оказались цыгане, у которых не то что собаки, а даже кошки не было. Иначе мог подняться страшный гвалт.
У входа в дом нас встретил бай Лазо, а за ним столпилось все его семейство — жена и пятеро ребятишек. Среди них была только одна девочка — Зюмбюлка, — слишком хрупкая и маленькая для своих лет.
Дети дали нам дорогу, и мы следом за тетушкой Райной — супругой бая Лазо, — миновав узкий коридор, вошли в комнату в западной части дома. Она была тесной, как спичечный коробок, и освещалась двумя крохотными оконцами, напротив которых стояли параллельно две железные кровати. Посредине стоял невысокий круглый столик, на котором среди кучи старых газет и исписанных тетрадей мерцала керосиновая лампа.